Пламя изменений. Алексей Олейников

сторожей верхнего яруса Замка, услышал безмолвный призыв мастера. Удивительно, как эта громадная туша умудрилась уместить свои восемь лап – каждая толще медвежьей – на узкой дорожке смотровой площадки.

      Аббероэт легко, в два шага – услужливо подставленный коготь, затем толчок от мохнатого бока – взлетел на спину, уселся в узкое седло, взялся за поручень седла. Нетерпеливо сверкнул темными глазами.

      Не задавая лишних вопросов, подмастерье забрался следом. Так изящно, как у мастера, у него не получилось. По правде сказать, у него никак не получилось – пауку надоело, и он забросил его второй задней лапой на спину. Унизительно, зато быстро.

      – Держись крепче, Агриппа, – велел мастер. – У тебя была практика скоростного спуска?

      – В каком смысле «скоростного»? – удивился Агриппа.

      Паук затрусил по дорожке, набирая скорость.

      – А зачем мы так разбегаемся, мастер? Разве мы не будем использовать направляющие нити?

      Аббероэт что-то пробормотал.

      – Что-что, мастер?

      – В колодце нет направляющих нитей! – Глава обернулся, глаза его сверкнули молодым блеском.

      – В колодце? – тупо переспросил Агриппа, и паук прыгнул.

      …Он пришел в себя мгновенно, как вспыхивает в костре сухая трава. Подмастерье открыл глаза.

      В поле зрения попадала рука мастера – крупно, его костлявый палец, больно упершийся Агриппе в точку над бровями, а также часть лица Аббероэта. На заднем плане маячила белая с серыми подпалинами туша страж-паука. Все восемь его глаз весело поблескивали.

      – Хватит валяться, у тебя никаких повреждений, – сухо сказал Аббероэт.

      – Мастер, вы бы не могли убрать палец? – просипел Агриппа. – Я пошевелиться не могу. И больно.

      Глава Лекарей убрал руку. Агриппа сел, растирая пылающее лицо.

      – Простите, я просто немного испугался, когда наш паук… Вообще, разве пауки прыгают?!

      – Это удивительные создания природы, – мастер погладил белый паучий бок. – Они умеют многое.

      – А что вы сделали, мастер? – Агриппа вскочил на ноги. Он бы сейчас мог пробежать километров сорок с развязанными шнурками.

      – Перенаправил потоки твоего пламени жизни, – Аббероэт прохаживался перед ним. – Идем, Агриппа, я покажу тебе Себастьяна.

      – В смысле – Себастьяна? – оторопел Агриппа. – Он же давным-давно умер. А где мы, мастер?

      Он огляделся.

      Стены, сложенные из известняка, спресованный коралловый риф, тела миллионов умерших существ, обернувшиеся камнем.

      Далеко вверху светился неровный овал проема колодца. Был он размером примерно с кольцо.

      – Мы на дне, Агриппа. В приюте Неизлечимых.

      Подмастерье открыл рот, захлопнул его. Он молча последовал за мастером в проход, пробитый в камне. Страж-паук опустился на брюхо, замер у входа в тоннель.

      Густая жаркая тьма окружала их, вокруг Аббероэта затеплились и закружились три живых светляка. Изломанный известняк засверкал в их золотом свете. Воздух