Приваловские миллионы. Золото (сборник). Дмитрий Мамин-Сибиряк

Жалкая ложь была самым искусным образом прикрыта богатой мебелью и мягкими коврами, служившими продолжением любезных улыбок и аристократических манер самой хозяйки.

      – Милости просим, пожалуйте… – донесся откуда-то из глубины голос Веревкина, а скоро показалась и его на диво сколоченная фигура, облаченная теперь в какой-то полосатый татарский халат. – Уж вы извините меня, батенька, – комично оправдывался Веревкин, подхватывая Привалова под руку. – Вы застали меня, можно сказать, на самом месте преступления… Дельце одно нужно было кончить, так в халате-то оно свободнее. Как надену проклятый сюртук, – мыслей в голове нет. Я сейчас, Сергей Александрыч… Обождите единую минуточку.

      Веревкин поспешно скрылся за низенькой японской ширмочкой, откуда через минуту до Привалова донеслось сначала тяжелое сопенье носом, а потом какое-то забавное фырканье. Можно было подумать, что за ширмочкой возится стадо тюленей или закладывают лошадь. Кабинет Веревкина был обставлен, как всякий адвокатский кабинет: мебель во вкусе трактирной роскоши, голые красавицы на стенах, медвежья шкура у письменного стола, пикантные статуэтки из терракоты на столе и т. д. Некоторое исключение представлял графин водки, поставленный вместе с объедками балыка на круглом столике у самого письменного стола. Рассматривая эту обстановку, Привалов думал о своем последнем разговоре с Васильем Назарычем. К Ляховскому в тот день Привалов, конечно, не поехал, как и в следующий за ним. Ему было слишком тяжело и без того. В течение трех дней у Привалова из головы не выходила одна мысль, мысль о том, что Надя уехала на Шатровские заводы. Ему страшно хотелось самому сейчас же уехать на заводы, но его задержала мысль, что это походило бы на погоню и могло поднять в городе лишние толки. Да и опекунов необходимо было видеть, чтобы явиться к Косте не с пустыми руками. Привалов остановился на Половодове, потому что он был ближе к Веревкину и от него удобно было получить некоторые предварительные сведения, прежде чем ехать к Ляховскому.

      – Водку пили? – спрашивал Веревкин, выставляя из-за ширмы свою кудрявую голову. – Вот тут графин стоит… Одолжайтесь. У меня сегодня какая-то жажда…

      – Благодарю, – отозвался Привалов.

      В это время дверь в кабинет осторожно отворилась, и на пороге показался высокий худой старик лет под пятьдесят; заметив Привалова, старик хотел скрыться, но его остановил голос Веревкина:

      – Это ты, папахен?.. Здесь свои… Сергей Александрыч, рекомендую: мой родитель, развинтился плотию, но необыкновенно бодр духом. Вообще, молодец старичина… Водки хочешь, папахен?

      – Очень и очень приятно, – немного хриплым голосом проговорил Иван Яковлич, нерешительно пожимая руку Привалова своей длинной, женского склада рукой. – Весь город говорит о вашем приезде, – прибавил Иван Яковлич, продолжая пожимать руку Привалова. – Очень и очень приятно…

      Длинная тощая фигура Ивана Яковлича, с согнутой спиной и тонкими ногами,