Мягкая ткань. Книга 2. Сукно. Борис Минаев

повезла мать в Москву, к дальним родственникам, Вера умчалась в Киев к своему доктору, а Надя оказалась в Одессе, где и встретила вдруг Даню Каневского. Она плохо помнила, как это все получилось. После смерти отца она была как в тумане, ничего не понимала: мать рыдала, Таня беспрерывно кричала на нее, проклиная сестрицу Веру и ее скоропостижный отъезд, есть им было почти нечего, носить тоже. Надя надевала самое нарядное, потому что так она выглядела более прилично, и допоздна бродила по опасным, затаившимся улицам, сквозь конные отряды и толпы бродяг-беспризорников в роскошном платье, которое сшил ей на выпускной бал отец, не вытирая слез, не выпуская из рук зонтик, кружевной белый зонтик от солнца, единственное ее оружие, которым она могла отбиваться, она на последние деньги села на поезд до Петербурга, там все-таки оставались гимназические подруги, но ехать почему-то надо было через Одессу, поезд остановился немыслимо надолго, она пошла гулять, не выдержав ожидания, и опоздала. Теперь у нее не было ничего, ни вещей, ни денег, ни еды, а в Одессе было хорошо, несмотря на периодически возникавшую беготню и стрельбу, все были в белом (по крайней мере, ей так показалось) – мужчины, дети, дамы и девицы, все гуляли, все сидели в кафе, все кричали: «Человек! Подойдите!», в Горсаду играла музыка, духовая, легкая, на Ланжероне купались, на дачах возле Французского бульвара жили петербуржцы и москвичи, какие-то знаменитости, которые снимали фильму, Надя ходила смотреть на них, она часами бродила вдоль моря, спала на пляже и рисковала стать легкой добычей каких-нибудь биндюжников или матросов, она ничего не ела уже два дня и пила из фонтанов, но однажды ее встретил Даня и просто спросил, кто она такая и не нужна ли ей помощь.

      Этот рыжий мальчик, одетый скромно, но при этом довольно дорого, в канапе, чистой сорочке и жилетке, светлых брюках и темном мягком пиджаке, показался ей смутно знакомым, все дальнейшее она тоже воспринимала как сон, он отвел ее к своим друзьям, где Надя отдохнула, помылась и поела, а на следующий день они уже гуляли вместе и вместе думали, что же теперь ей делать, как лучше поступить, а еще на следующий день он вдруг сказал, что самый блестящий вариант – это вообще ничего не делать и никак не поступать, а просто остаться с ним, потому что не стоит рисковать жизнью и ехать неизвестно куда, папа бы этого не одобрил, и она заплакала, подтверждая его слова частыми кивками, а на следующий день он принес ей цветы и снял квартиру, а на следующий день Надя вдруг подумала, что, должно быть, все это не случайно, и, конечно, она все знала заранее, и поэтому так глупо отстала от поезда, и поэтому так безумно гуляла по пляжу целыми днями, вместо того чтобы искать хоть кого-то, кто знал бы ее отца или дядю, и поэтому она была так равнодушна, так нелепо равнодушна ко всему и ничего не понимала, ничего не видела перед собой от слез, она просто знала заранее, что должен появиться этот смешной рыжий мальчик, и с этого момента, собственно говоря, судьба Нади Штейн была решена. Вера еще ехала в Киев на перекладных, Таня еще добиралась с мамой в Москву,