Лин-Ли. Татьяна Владимировна Солодкова

расхотелось, зато появилась злость.

      – Я уволена? – спросила она уже без эмоций. Пальцы на подоле расслабились.

      Повисло молчание. Даже Ренье, до сих пор полулежащий на стуле, подобрался и сел ровно, глянул на бывшую напарницу с опаской.

      Лина вскинула подбородок, отбивая его взгляд своим. Что, не ожидал, что в попытке потешить свое самолюбие доведет до такого? Да, Лину в местной гильдии не жаловали, но не могли не признавать ее полезность.

      – Посмотрим, – загадочно произнес Ризаль и перевел взгляд на напрягшегося темного. – Джоэль, будь добр, оставь нас.

      – Как скажешь, – панибратски отозвался Ренье и поднялся. Сделал шаг по направлению к двери и вдруг вернулся. – А…

      Линетта удивленно приподняла брови: неужели заступится?

      – Иди, иди, – покивал ему на дверь Ризаль, смотря уже не так мягко, как прежде.

      Ренье бросил на бывшую напарницу полный ей непонятной досады взгляд и на сей раз вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

      Глава 7

      Впервые в жизни Линетта была не рада уходу Ренье. Потому как, стоило двери за ним захлопнуться, начальник уставился на Лину таким хитрым взглядом, что ей стало откровенно не по себе.

      Зачем им непременно нужно было оставаться наедине? Неужели хочет предложить нечто… непристойное?

      При этих мыслях кровь прилила к щекам, и Лина невольно снова обернулась на дверь. Кто бы мог подумать, что ей будет не хватать вредного темного? При нем глава не решился бы… Хотела бы она знать – на что.

      – Деверо! – рявкнул Ризаль, и Линетта непроизвольно вздрогнула.

      Виновато улыбнулась и тайком выдохнула с облегчением – нет, подобным тоном точно не предлагают то, о чем она сдуру подумала.

      – Где ты витаешь? – недовольно проворчал начальник, к счастью, не умеющий читать мысли. Иначе Линетта точно умерла бы со стыда – надо же, додумалась!

      – Простите, – пробормотала она. – Я вас слушаю. Где мне нужно подписать?

      Скорее всего, ей привиделся скрытый подтекст там, где его не было и в помине. Ризаль просто-напросто понимал, каким ударом станет увольнение для его амбициозной подчиненной, и не хотел, чтобы ее слезы и мольбы о прощении видел бывший напарник.

      Правда, он ошибся – плакать и упрашивать Линетта не собиралась. Наоборот, слезы, все утро упорно стоящие в горле, куда-то подевались. Внутри было пусто и горько, но биться в истерике не хотелось. Потом, она поплачет о своих разбитых надеждах позже, когда останется одна, или когда будет писать письмо родителям, сообщая о своем оглушительном фиаско и скором возвращении домой.

      Лина до крови закусила изнутри щеку, словно наяву увидев осуждающий взгляд отца. Без тех средств, что она отсылала семье из своего жалования, родителям придется работать вдвое больше. Сестры растут, им требуется новая одежда, книги, образование… А когда еще она найдет новую работу? Да и найдет ли с записью в документах: «уволена»?

      – Нигде не нужно подписывать. –