Неядерная весна. Дмитрий Артёмов

я откашлялась. Часы на стене не показывали и получаса сна. Рёбра поломаны? Ведь не жалели, гады, на «допросе методами второй степени устрашения». Ощупываю себя под грудями – нормально. Хотя, может это опять «пляска памяти» в африканских песках.

      В ноябре 1940-го командование госпиталя сделало «ход конём». Предложили нашей группе девчонок записаться добровольцами в британскую армию, сдав документы об американском гражданстве куда подальше. Опыт с наземными группами медэвакуации Королевских ВВС заинтересовал штабистов генерала Уэйвелла в Африке. После двухмесячной обкатки в учебном центре (бой-девочка дорвалась до оружия, марш-бросков и звания лэнс-капрала) шестерых из нас, с британской квалификацией парамедиков, отправили в Каир, в распоряжение медслужбы Королевских ВВС. Тут снова наметился отсев – двое умудрились понравиться госпитальному начальству и остались там. Оставшаяся четвёрка была распределена на передовой аэродром у Мерса-Матрух. Заканчивался феерический идиотизм маршала Грациани с декабрьским наступлением в Ливии, подсчётом британскими офицерами «пленных макаронников акрами» и разгулом дизентерии в песках – смешным и страшным напополам. С воздуха мы наблюдали в охраняемых периметрах с пленными десятки, если не сотни скрюченных, в характерной позе и со спущенными штанами, несчастных – с поносом их добивало обезвоживание.

      Работы по сбитым у Бардии и Тобрука в январе 1941-го лётчикам было не так много. К тому же стали практиковать вылеты на поиск на тихоходных самолётах «Лайсандер». На самолётах приходилось работать и за лётчика-наблюдателя, хотя наша главная задача беспокоила нас больше. Каждый выезд и вылет в пески давался с трудом – давил не столько климат, сколько внезапно меняющаяся погода и страх не спасти сбитого лётчика при обезвоживании и заражении крови. Страх переросший себя и ставший долгом врача, испепелял слабости, недосыпание по ночам под страхом наличия местной ползучей гадости под одеждой и в ботинках и постоянную жажду. Не пугала и вероятность попасть в плен, на фоне буквально отсутствующей линии фронта в понимании прошлой мировой войны в Европе.

      Ещё меньше мы боялись патрулей берсальеров, благо наши автомашины были радиофицированы и мы могли запросить подкрепление. У кого-то из нашего командования тогда возникла горячая идея использовать нас так же, как разведчиков-новозеландцев из LRDG29, ибо мы залезали между позиций итальянцев до десяти миль, выдёргивая из лап смерти сбитых «птенцов империи». Но блаженный вопль нашего начальства «медицина должна оставаться медициной» осадил инициативу.

      Но в сумасшедший дом завезли новеньких буйных – в Африке высадились немцы. К апрелю 1941-го Роммель изо всех сил рвался к Тобруку. Мы оставались при полевом аэродроме, помогая и наземным войскам. В середине апреля мы увидели настоящий ад в песках и не ощутили радости от победы над противником. 5-я лёгкая дивизия Африканского корпуса Роммеля бестолково прорывала юго-западный сектор обороны Тобрука,

29

LRDG – подразделение глубинной разведки британской армии в Северной Африке.