Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет…. Роман Борин

с ветвистыми рогами.

      Угрюмцы (так в Запределье называли жителей далёких каменистых,

      поросших непролазными чащобами холмов),

      и те прислали не большой, но страшный

      в столкновении отряд.

      И все они сражались пешими, без шлемов.

      Их головы чернели от волос – густых и длинных,

      издалека казавшихся размазанной по головам смолой.

      Но шумные и пёстро разодетые варнаки оказались

      заметней всех.

      И, вырядившись, как обычно,

      в разноцветное тряпье,

      отнятое когда-то у ограбленных купцов, варнаки

      с визгом, поднимая клубы пыли, носились тучами

      по полю, громко бряцая оружием.

      Сам Рудый хан уютно разместился

      на высокой, огороженной щитами

      повозке в центре черногорской конницы.

      Она выделялась из прочего воинства не только стройными рядами, шедшими без лишней суеты и криков, но и облачением по образцу Цивилизации. Расположившись в центре своего пятидесятитысячного войска, Шахтин Кал считал себя недосягаемым ни для какого, даже тайного волшебного оружия, которое могло бы находиться в распоряжении жрецов Цивилизации.

      Юные окияны поникли головами, но заставили себя взбодриться, сделав вид, что им не страшно. Это удавалось им не очень хорошо – любой боец постарше заметил бы, что златокудрые красавцы то и дело, в напряжении покусывая губы, оборачиваются, надеясь разглядеть спешащих к ним на помощь отцов и братьев. Но драккуны и джакки, бившиеся с ними до подхода главных сил, испугались, видимо, ещё сильнее. Их ведь снова могли отправить в ближний бой с окиянами, которым ничего не оставалось, как сражаться подобно смертникам. Едва представив, что вскоре придётся, испытать, юные неопытные джакки и драккуны вскочили в седла и в ужасе рассыпались по сторонам, намереваясь раствориться среди своих сородичей. Заметив это, Шахтин Кал лишь криво ухмыльнулся.

      Шумные ватаги молодых варнаков, отправленные по его приказу в авангард, ещё не понимая, в сколь опасную игру они ввязались, принялись, резвясь и корча рожи, прямо на скаку стрелять в окиянов. Отобранные Шахтин Калом черногорцы под прикрытием варнаков потащили к скалам, в которые были вмурованы края перекрывавшей вход в ущелье цепи, большие чёрные ларцы. Почувствовав в этих черногорцах главную опасность, защитники ущелья, в отчаянии прикрывая лучников щитами, сосредоточили стрельбу на воинах, тащивших короба. Когда же с полдесятка шахтинкаловых носильщиков упали, подстреленные в горло или глазную щель забрала, Рудый хан рассвирепел. Туча стрел и град камней накрыли златокудрых всадников, заставив отойти подальше вглубь ущелья. Всего каких-то четверть часа понадобилось черногорцам для установки в нужном месте чёрных сундуков.

      – Быстро отходите в степь!

      Хриплый голос Шахтин Кал выдал его сильное волнение. Рудый хан боялся, что «Страсть господняя» вдруг подведёт его.

      С диким визгом, выпучив глаза от страха, сбивая и топча неповоротливых, орава конных варваров отхлынула от горловины входа в ущелье.

      Все боялись джиннов, притаившихся