Танцуя среди звёзд. Книга 3. Затерянные во времени. Морвейн Ветер

От этого было не менее противно, чем если бы саму её заковали в колодки, но и стоять за того, кто не желал защиты, она не хотела.

      И теперь, спустя двадцать лет совместных странствий, Дерек продолжал говорить ей, что есть вещи, которые неподвластны им. Инэрис молчала, не желая спорить. Тем более, что в самом деле не могла ничего изменить.

      А однажды, когда они сидели у костра, Дерек долго смотрел на неё, а затем спросил:

      – Ис, сколько тебе лет?

      Инэрис пожала плечами. Она давно перестала считать.

      – Так не может быть. Каждый, кроме, разве что, сирот, выросших на улице, знает, сколько ему лет.

      – Я – сирота, – ответила Инэрис машинально, а потом качнула головой. – Да дело не в этом. Просто я же не знаю, сколько лет прошло с тех пор как… погибла Нимея.

      – Мы странствуем с тобой девятнадцать с половиной лет. Сколько тебе было в год гибели Нимеи?

      – Двадцать семь.

      – Это значит, что даже если ты прожила у Готфрида не больше года – а ты говоришь, что зима и лето менялись много раз – тебе сорок семь лет.

      Инэрис с недоумением посмотрела на него.

      – Ну и что?

      – Инэрис, посмотри на меня. Мне сорок шесть. А я выгляжу на двадцать лет старше тебя.

      Инэрис криво улыбнулась, поняв, к чему клонит её спутник.

      – Я бессмертна. Я не говорила?

      Дерек ошарашенно покачал головой.

      – Видимо, вылетело из головы. Извини.

      Дерек молчал. Так долго, что Инэрис стала беспокоиться. Потом встал и молча двинулся прочь.

      – Дерек! – окликнула его Инэрис, но, когда тот так и не отозвался, не стала догонять – просто обняла колени и уткнулась в них носом, глядя на огонь.

      То, что произошло между ними только что, по классификации Дерека было из разряда того, что не дано изменить. Дерек должен был умереть, прожив… Инэрис задумалась, пытаясь представить, сколько живут люди. Многие из них не доживали до сорока. Пятьдесят лет были кромкой для тех, кто проводил жизнь в пути.

      Инэрис стало вдруг тоскливо. Она представила, как мало им осталось быть вместе.

      «Нет, – подумала она. – Если что-то и нельзя изменить, то никто не мешает нам попытаться. Нам ведь нечего терять. Если бы все думали, что изменить ничего нельзя, то не было бы даже этих людей. Даже этой жалкой планеты и этих варварских королевств. Если бы кто-то там, на границе Фаэны, сказал нам, что есть вещи, которые мы не можем изменить».

      «Я никогда не отступаю. Ты должна была бы это понять», – всплыли в её памяти совсем другие слова.

      – Дурак… – пробормотала Инэрис, – мёртвый дурак, – и сглотнула слёзы.

      Она сидела и смотрела в огонь, пока, спустя вечность, Дерек не вернулся и не стал укладываться спать. Они всегда ложились в обнимку, чтобы сохранить те крохи тепла, которые получали их тела от костра, но в этот раз Дерек не пытался её обнять, и Инэрис стало ещё тоскливей.

      Она вздохнула, заставляя себя отключить накатившее отчаяние, и, приподнявшись на четвереньки, подобралась к Дереку вплотную.

      – Ты