Последняя Ночь Космонавтики. László Horgos

Пока Эльза размышляла над важной педагогической проблемой, откуда-то с севера прилетели четыре курицы и важно приземлились на газон. Все куры были пеструшками, и это был очень хороший знак. Муж Эльзы не жрал кур совсем из антисемитских побуждений, а Эльзе разрешал жрать только пеструшек, ибо на них не так сильно заметно говно, как на белых. Действительно, у белых кур всегда грязная жопа. Муж рассказывал Эльзе, что у кур нет ни пизды, ни жопы, а есть клоака, куда их ебут, и оттуда же они и срут. Эльза сомневалась в истинности этого утверждения, но муж пригрозил выебать её в жопу, и у неё все сомнения как рукой сняло.

      По всей видимости, куры были голодны. Они тыкали клювами в газон, где можно найти не только жуков, но и червяков. Эльзе стало жалко голодных кур, и она решила покормить их семечками. В углу балкона уже целый год стоял мешок с семечками. Надобности в нём никакой не было, ибо муж Эльзы сам семечек не лузгал и ей категорически запретил это крайне пролетарское времяпровождение. Эльза набрала полную пригоршню семечек и бросила курам. Вот и бесполезные семечки нашли своё применение – хоть куры будут сыты. Просто так выбросить рука не поднималась, а тут раз, и доброе дело, которое, наверное, зачтётся ей на страшном суде. Немного поразмыслив, Эльза пришла к выводу, что есть ещё один способ извлечь из мешка с семечками пользу. Она бросила ещё одну горсть, но не на газон, а на жигули, а потом ещё одну – на фольксваген. Проткнуть шины этим козлам было как-то совсем по-детски, но зато испоганить автомашины с помощью кур это – высший пилотаж. Куры начали долбать своими клювами по машинам, а потом ещё и срать на них. «Вот оно – счастье! Какая прелесть! Нехуя ставить свои тачки под моими окнами», – громко сказала Эльза, чтобы слышал весь дом.

      Дом ничего не услышал, но с запада прилетели ещё две пеструшки и с ними настоящий куриный петух. Домашних петухов Эльза уже видела раньше, а петуха куриного видела только на картинке. Оба домашних петуха жили в доме напротив Измайловской районной прокуратуры, куда Эльзу и её мужа вызывали довольно регулярно, но всегда обходилось без неожиданностей. Как-то следователь показал ей на подобие мужчины и сказал, что это – петух, который в прошлой жизни был педофилом, но его исправили, и теперь он не опасен. Второго домашнего петуха ей показал другой следователь. Второй петух раньше был крысой, но и его также исправили, причём тем же способом. О том, каким способом исправляли крыс и педофилов, Эльзе объяснил муж, но и он не смог дать точного ответа, на главный вопрос. Если у курицы нет ни пизды, ни жопы, то это кое-как понять можно. Тогда возникает вопрос, есть ли у петуха жопа, или у него тоже клоака, и где у него хуй? Это вопрос мучил Эльзу уже восемь месяцев, но ответа на него она не находила, а новые куры тоже хотели жрать.

      Эльза бросила курам и петуху две новые пригоршни семечек и с радостью услышала, как клювы застучали по крышам и крышкам багажников и капотов. В это время с востока прилетели ещё три белых курицы, а Эльза бросила ещё четыре пригоршни