И время, и сны. Роман Владимирович Арефкин

не приказали совершить сэппуку, ритуальное

      самоубийство, а лишь приговорили к заключению в темнице замка, где

      провинившемуся надлежало обдумать свой проступок какое-то время.

      Тем не менее, поняв, что сложившиеся обстоятельства не позволяют

      исполнить обед и в установленный срок явиться к месту встречи, приговорённый воин более всего опасался, что его друг, прождав его на

      вершине горы, разумно сочтёт, что тот нарушил уговор, и это бросит тень

      на доброе имя воина. Никакие прошения и увещевания не возымели

      действия на господина, посему заключённый в темницу воин нашёл лишь

      один-единственный выход в сложившейся ситуации – он совершил

      сэппуку, вспоров себе живот ножом, вовсе не приспособленным для этой

      процедуры. Смерть, пришедшая к нему после продолжительных мук, даровала воину свободу, которой тот воспользовался, чтобы

      незамедлительно отправиться к месту встречи со своим старым другом.

      Так вот друзья встретились в установленный день, но в последний раз.

      Красивая легенда?

      Гайгер ничего не ответил, своим молчанием он вынудил Куто

      продолжить.

      – Я понял, что не смогу повторить успех моего брата во сне, посему

      оставался один-единственный вариант. Чтобы искупить свою вину за

      убийство отца и то, что случилось с братом, я повесился. Разумеется, это

      не японское сэппуку, но я и не японский самурай из периода Эдо, – в

      словах духа звучала ирония. – Так, я освободился от всего, что меня

      сдерживало здесь. Я мог отправиться куда угодно, что я и сделал. Я с

      удивлением открыл для себя новые места, видел, как люди, не

      обременённые религией, строят свои жизни, живут в постоянно

      развивающемся обществе и достигают высот, оставляющих народ этого

      острова далеко позади. Эти наблюдения открыли мне глаза на природу

      человеческой воли, мне стало ясно – страх и поклонение вовсе не

      лучшая мотивирующая сила, а свободный, ничем не сдерживаемый ум

      способен на большее, нежели ум под религиозным дурманом. Я видел, как избавившись от монархов, царей, диктаторов, народы устремлялись к

      новым высотам, напрочь отметая условности, служившие им оковами.

      Разумеется, так происходит не везде и не одновременно, кому-то нужно

      больше времени, а кто-то – освободившись от одного ярма, вскоре

      взваливает на себя иное бремя, испугавшись столь странного,

      будоражащего взгляда свободы. Я повсюду искал тебя, пока не нашёл.

      Признаюсь, мне было немного грустно, когда я понял, что исполнение

      моей миссии вдруг приблизилось, это ведь означает, что и моим

      странствиям подошёл конец. Так я украл твой ключ от скрипичного

      футляра, содержимое которого намного больше, чем простой

      музыкальный инструмент.

      Гайгер вздохнул. Опершись о стену, рядом с окном, ему нравилось

      ощущать прикосновение ночного воздуха, медленно проникающего