И время, и сны. Роман Владимирович Арефкин

однако, мне сделалось тревожно, когда я обнаружил возведённые

      из стволов деревьев идолы, истуканы, покрытые руническим письмом, что

      подтверждало слова Якова о языческом характере уклада отшельников.

      Похожие объекты местного культа я увидел и в камне, когда проходил мимо

      небольшой скальной гряды. Всякий раз, сталкиваясь с руническим письмом, я

      крестился и вспоминал имя Господа, что придавало мне решимости.

      При себе я нёс крест и Библию – как символы и инструменты промысла

      Божьего, а также Беретту-92 (Beretta-92), позаимствованную с разрешения

      капитана, – как инструмент мирской, на самый крайний случай.

      Скоро я заметил, что лес стал редеть, и впереди появился просвет, а до

      меня вновь стали доноситься порывы ветра, несущие привкус воды и соли.

      Криво-косо сколоченная изба лишь на одну треть возвышалась над

      рубиново-зелёным ковром из трав, остальные две трети убогого

      сооружения уходили глубоко под землю. Вход в хибару был сильно

      вытоптан, и лишь тонкая, сплетённая из прутьев дверь отделяла внешний

      мир от мира, в котором, судя по всему, и обитали отшельники.

      Признаюсь, при виде этого сооружения я вовсе не испытал ни малейшего

      желания пробраться внутрь, явив себя гостем незваным. Напротив, я хотел, чтобы старцы явились ко мне сами, предстали передо мной при свете дня, на

      открытом пространстве. Посему я громко оповестил о своём прибытии, прокричав, что призываю обитателей сего жилища выйти и встретить гостя. Но

      ответа не последовало, вынуждая меня вновь и вновь кричать. В какой-то

      момент мне показалось, будто голос мой уподобляется рёву зверя, что совсем не

      к лицу истинному слуге Божьему. Тогда я переступил через несвойственную

      мне брезгливость и спустился к двери. С силой постучал, но хлипкая плетёнка

      едва не провалилась внутрь. Я понял, что внутри этого жилища царит

      полнейшее запустение, и если в нём когда-либо и жили эти мифические старцы-

      отшельники, ныне, судя по всему, они давно своё жилище покинули.

      Царившая внутри подземной лачуги темнота не позволяла мне разглядеть

      всего безобразия, что там, несомненно, присутствовало, да и не нужен был мне

      свет дневной, дабы понять, в какую обитель богомерзости меня занесло.

      Выбравшись наружу, я застыл в изумлении, увидев стоявших предо мною трёх

      существ. Не могу сказать иначе, ибо лишь очертаниями своими они напоминали

      людей. Были они о двух ногах, с двумя руками и головой, однако облик их уже

      давно распрощался с человеческим. Меня это не должно было удивить, ведь

      коли Яков говорил правду, а теперь его слова окончательно нашли своё

      подтверждение, старцы эти в своём отшельничестве окончательно удалились от

      истинного Бога и утратили связь с Ним, лишившись Его подобия, дарованного

      роду людскому!

      Первый старец был ростом мал из-за сгорбленной спины,