Женско-мужской словарь. Янина Желток

меня разыгрывают: потому что снизу на меня мчался маленький и четкий силуэт самолета.

      – Тут самолет! – закричала я.

      В этот момент где-то в глубине рюкзака Ники запищал телефон. Ника заговорила по-английски. Она описывала море и то, как мы с ней познакомились сегодня, как рисовали портреты друг друга и как пришли на пляж. Единственное, о чем она молчала, были наши спутники в белых футболках.

      Главный Хирург внимательно смотрел на Нику. Потом насупился.

      – Вот так всегда! – сказал он другу.

      Море сделалось совсем прозрачным и светло-серым…

      Тем летом мы купались с Никой почти каждый день. А когда наступила осень, явился рыжий шотландец и увез ее в Англию.

      Примерно в это же время Главный Хирург нашел себе девушку. Она оказалась совсем не похожей на Нику. Темноволосая, строгая, на голову выше моей подруги. И если у Главного Хирурга по-прежнему просматривались женские тонкость и гибкость, то дама его сердца, напротив, напоминала конкистадора.

      Ну а его друг Тима стал моим другом. Похоже, я тоже остаюсь в Одессе.

      Я часто вспоминаю тот день. И кофе под дождем… Мы закончили с кофе, поднялись по ступенькам и спрятались под навес, где слышалась музыка. Внизу на пляже на узкой площадке под козырьком темнокожий парень учил группу девушек танцевать румбу. Дождь летел со всех сторон. Мы тоже танцевали, повторяя движения пластичного, влюбленного в самого себя учителя танцев. И подпевали про «корасонэспирато» – сердце, полное надежд.

      Потому что у каждого из нас были и остаются надежды, связанные с этим городом у моря.

      Так началось наше первое лето в Одессе.

      Хем и Марлен: О чем они говорят, и о чем они думают

      История из серии

      «Наши любимые деревья»

      Хемингуэй и Марлен Дитрих, оба в начищенных сапогах, военной форме цвета хаки и в погонах, впрыгивают в следующий вагон нашей истории. Толпа сжимает их со всех сторон, ее губы на секунду оказываются рядом с мочкой его уха, поседевшим виском; он чувствует, как один из светлых локонов щекочет его шею. Хем слегка подхватывает Марлен за талию. Она поднимает на него светло-серые, прохладные, как вода в озере, глаза и начинает что-то говорить.

      О чем она рассказывает?

      Марлен вспоминает об одном дереве, которое расцвело в конце прошедшей войны. Называет его своим любимым деревом.

      О чем они думают?

      О том, какими любовниками могли бы стать друг для друга. И даже, может быть, больше, чем любовниками. Но как назло! Раз за разом они встречаются – и сегодня тоже, – когда принадлежат другим людям, когда их ждут нежные мужья и жены.

      – Хмурое небо, – говорит Марлен, – еще вчера там царило ощущение зимы. Дома после обстрелов, отвалившаяся штукатурка, темные стены. Но что-то изменилось. Издалека я замечаю знакомое дерево на перекрестке двух дорог, машины, проезжая, забрызгивают его грязью. У дерева круглая и широкая крона. Его можно даже назвать корявым. Сучья и ветви торчат во все стороны, закручиваются, стелются над землей.

      Интересно, что мужья и жены меняются, а