Понуровъ. Данила Чебоксаров

и дополнений к «Огню Мудрости» он попал в опалу, стал persona non grata и оказался целиком и полностью запрещён. Яромира Александровича прекратили издавать, а церковь предала анафеме. В печати не дозволялось даже упоминать его имени.

      2.

      Для атлетических экзерциций рядом с усадьбой была оборудована площадка под черепичным навесом. Сегодня предстояло занятие с замерами мышц, и поэтому помимо лакея Луки, всенепременного компаньона князя, присутствовал и доктор Брагин. Дмитрию Василичу 56 лет, чуть выше обычного роста, с плешью в полголовы (посему доктор очень коротко, почти наголо стригся), пушкинские бакенбарды с сильной проседью. Monocle в правом глазу, химический карандаш за ухом.

      Дмитрий Василич тяжело уселся за столик под навесом и положил перед собой толстую шнуровую тетрадь, напоминающую бухгалтерскую книгу. Доктор страдал похмельем; на лысине выступила обильная испарина, болезненно прищуренные глаза с красными прожилками сильно опухли.

      – Лукаша, будь отцом родным, принеси квасу, – обратился он к слуге. – Жажда мучит, сил нет.

      – Мнится мне, старина, квас тебе не поможет, – заметил Яромир Александрович, усмехнувшись в бороду. – Принеси пивца ему, Лука.

      Луку, мужицкого сына, взяли в барский дом отроком, и он был практически воспитан Понуровым. Лука знал русскую грамоту, вполне сносно говорил и читал по-французски и по-английски, прочёл все книги барина. Он ездил с ним в оба заграничные путешествия. Будучи основным подручным князя в самых разных делах, выполнял многие обязанности и являлся компаньоном в атлетических экзерсисах. Немногим уступая хозяину в росте и комплекции, он был незаменим для sparring`а. Светловолосый, голубоглазый Лука носил бороду, которую подкорачивал, довольно коротко стригся и любил барина, как отца.

      – Не воздержан ты стал в питии, Дмитрий Василич, – молвил Понуров с неодобрением, когда лакей ушёл за пивом. – Нехорошо!

      – Придерживаюсь твоей философии, Яромир Алексаныч, – не глядя отозвался доктор, снял monocle, без нужды протёр его о рукав и водрузил обратно. – Hédonisme без границ.

      – Ой ли, Митя! Получаешь ли ты теперь вообще удовольствие от спиртного? Одна только скверная привычка и привязанность!

      Брагин обречённо вздохнул:

      – Знаю… но поделать с собой ничего не могу.

      – Что ж гнетёт тебя, Митенька? Всё хорошо, делаем полезное дело! Чего тебе более?

      – Не знаю, Яря, – опять вздохнул доктор. – Сам понять и разобраться в себе не могу…

      Вернулся Лука с кувшином пива и серебряной резной кружкой на подносе. Пиво в Понуровке варили отменное, славящееся не только в округе, но и на всю Империю. На окраине села была возведена каменная пивоварня, где варилось пиво по отечественным и иноземным рецептурам. Особым почитанием пользовался понуровский портер по старинному ирландскому рецепту.

      Дмитрий Василич жадно выпил две кружки кряду и заметно повеселел. Он раскрыл шнуровую тетрадь.

      – Итак,