Теремок для мажора. Инга Шуст

из любой проблемы он находит выход.

      Работает исполнительным директором крупного торгового экспоцентра, еще член инвестиционной группы. Вот он точно мог бы мне помочь. Но, я уже неделю с ним не разговариваю.

      Он психанул на меня после того, как я молча ушел с той самой встречи. А я все никак не могу переварить эту историю.

      – Алло, мам, ты дома?

      – Да, сын. Ты когда уже заедешь ко мне? Каждый день жду, только обещаешь.

      – За этим и звоню. Я могу прямо сейчас.

      – Хорошо, как раз кстати. Я суп довариваю, твой любимый, с пампушками. И голубцы почти готовы.

      От упоминания любимых блюд детства желудок стал издавать характерные звуки.

      – Отлично, мам. Скоро буду.

      Вообще я никогда особенно к матери не торопился. Ни в гости, ни звонить, потому что в последние года два каждая наша встреча превращается в нравоучение. А я вынужден постоянно оправдываться, почему до сих пор не построил карьеру, как брат. Не женился, как брат.

      Понимаю, что я плохой сын, но ничего не могу с собой поделать.

      Квартира мне досталась тоже от матери, когда Виталий женился, мама разменяла наши огромные пятикомнатные хоромы в центре, и мне и брату досталось по однокомнатной. Он, конечно, давно приобрел себе более просторное жилье. А мне вполне достаточно уютной маленькой студии.

      Нет, я не держу обиды на брата за то, что мать меня с ним все время сравнивает. Он моя опора, мой пример. Просто я устал доносить до близких, что у меня свой путь. Но я обязательно догоню своего успешного родственника. Только вот, когда тебе все время намекают на то, что пора бы остепениться и устроиться на нормальную работу в офис, то как-то убавляется энтузиазма.

      Но сейчас меня не останавливала перспектива слушать мамины нравоучения. Во-первых, у меня заканчиваются деньги, и мне приходится экономить на всем, и даже на еде. Поэтому покушать у любимой мамы сейчас как никогда кстати. Во-вторых, может узнаю, как дела у Виталия. Мы как бы с ним и не в ссоре, но звонить ему первый я не хочу. Вообще странно, конечно, жене изменяет он, а стыдно мне. И неприятно.

      Ревную ли я свою воображаемую любовь по имени Алена? Нет, ни в коем случае. У меня с десяти лет, с тех пор как родители разводились со скандалом, иммунитет ко всем темам, связанным с изменой. Как только дело пахнет обманом или предательством, сразу срабатывает стоп-кран. Ненавижу вранье. Поэтому, как только я понял, что Алена крутила роман с моим женатым братцем, я тут же вычеркнул ее из головы. Это было легко.

      И не разу не больно.

      Хотя, кого я обманываю сейчас. Это было чертовски больно.

      Ну пришлось, конечно, пару раз наведаться в клуб. Одна ночь с очередной горячей штучкой – лучшее лекарство от болезни под названием любовь. Может мой брат не так уж и не прав.

      Ну да, были еще пара вечеров, когда Алена просто никак не выходила у меня из головы. Был вечер, что пришлось спасаться от навязчивого желания найти ее вискарем.

      Помогло. Ерунда. Справимся.

      Все это мелочи жизни. У меня есть дела поважнее, чем вспоминать о какой-то глупости, о странной