Теремок для мажора. Инга Шуст

стучит.

      – А мне теперь голову ломать, кого я туда размещу. И самое главное, если об этом узнают, мама, то все, мне хана. Я не только не получу должность, я и со своей вылечу. Да что там, меня вообще близко больше к торговому бизнесу не подпустят в этом городе.

      И тут у меня начинают в голове выстраиваться паззлы. Нет, брат говорит не про квартиру и имущество. Брат говорит про торговые площади в своем экспоцентре, где он начальник. Где у них вот-вот начинается международная выставка. Места получить туда просто так нереально. Кроме того, что они стоят космических денег, так туда еще проталкивают только своих. И потом очень долго и скрупулезно согласовывают.

      Да потому что это самый крупный экспоцентр города. И это, блин, международный масштаб! Там будут именно те люди, которые мне и нужны. Попадешь туда – получаешь входной билет к партнерству с акулами бизнеса. Можно замутить бизнес с Китаем. А ведь именно у китайцев самое дешевое в своем сегменте, но и продвинутое оборудование, то что я собрался покупать.

      Если бы я мог попасть туда, то это был бы выход. Это было бы лучшее вложение в мой старт. Но просить о таком брата я даже и не пробовал. Я давно был в курсе их системы, знаю, как строго у них там все. И все зависит не от него одного, а от вышестоящих лиц. Брат держится за эту должность, и подходит к работе чрезвычайно ответственно.

      – Тридцать метров мама. Прохерили. Ой, прости, пожалуйста. Но, это существенный пробел в смете, понимаешь? Точнее, дело вообще не в убытках. Дело в репутации.

      – Сынок, все наладится. Я уверена. Ешь.

      – Только мама, пожалуйста. Я тебе рассказал, но об этом вообще никто не должен знать. Вот то есть вообще никто. Сам не знаю, зачем рассказал.

      – Да кому я скажу-то. Я все понимаю.

      – Соседки там эти твои, подружки. Вообще никому.

      – Сын, я же не совсем глупая. Все поняла. Ни одной живой душе.

      – Кхм, – кашляю я, наконец появившись на пороге кухни. В тапках и в халате с фламинго.

      – Илья? – вскидывает брови брат.

      – Здорово, брат.

      – Да, сыночек. Вот Илюша же как раз заехал. Как хорошо получилось, что вы оба и одновременно. Так давно вместе не собирались.

      – Мама, – Виталий становится бледный, как клеенка на столе. – Ты мне почему не сказала, что он здесь? – голос у брата переходит из шепота в хрипоту.

      – Так я хотела, но ты меня заговорил. Я же как услышала, что проблемы у тебя, что площадь эту… Ой.

      – Да блин! – перебил ее Виталий. – Я ведь просил.

      – Молчу, молчу, – мама собирает тарелки.

      – Ты чего в таком виде?

      – Пролил суп.

      – Ну и как сам, вообще? – спрашивает брат, и я понимаю, что он хочет спросить – ты уже отошел от своих психов, или до сих пор не в себе.

      Пожимаю плечами.

      Мы бьем друг друга ладонью, и это означает, что между нами мир и все проехали.

      – Твоя одежда достиралась, сейчас машинка высушит и я поглажу рубашку, – говорит мама и выходит в коридор.

      – Ты ничего ей про Марину не сказал? – спрашивает брат, дождавшись, когда мать скроется в коридоре.

      – Нет.

      – Молодец,