Король Алмазов. Ольга Шамшурина

всеми, показывали тоже, что прошёл день.

      «Конечно, очень странно, что я так долго спала, – размышляла Рута, лёжа, – хотя можно найти этому объяснение. Мы очень переволновались из-за этого полёта, с теми трудностями, которые возникли на пути, устроив несколько бессонных ночей, а плюс ко всему моё положение… – Рута вздохнула и села. – Ну ладно, отдохнула – теперь надо действовать. За это время меня больше не тревожили, видимо, что-то выжидают. Но что бы там ни было, спасибо и за это. Мне нужно было отдохнуть. Они всё же достаточно толерантны. У нас на планете такого блага не позволили бы, из пленников обычно быстро выбивали информацию. А там уж в зависимости от содержания её и отношение. Но чаще всего этим бедолагам не позавидуешь».

      Встреча

      Рута посмотрела на фрукты, которые всё так же стояли в вазе на столике, хотя, как ей показалось, их ассортимент слегка изменился. Они выглядели привлекательно, словно манили её вкусами и ароматами, но есть ей по-прежнему не хотелось. Внутренний голос настаивал на старом принципе: «В доме врага горек хлеб…» Эта мысль заставляла избегать жизненных нужд, которые могли бы ненароком ослабить её бдительность.

      Она встала, прошлась по комнате, потрогала неярко окрашенные стены и, не придумав, чем заняться, вновь села на свой топчан. В это мгновение дверь с лёгким шорохом отворилась, и в комнату вошёл мужчина в такой же светлой форме, как тот парнишка, который делал ей перевязку.

      «Видимо, врач», – мелькнуло в её голове.

      Кивком поприветствовав пленную, он молча подсел к ней, аккуратно снял повязку, которая намокла во время душа, а сейчас уже высохла и приняла прежнюю форму. Мужчина молча осмотрел её руку, одновременно поглядывал на маленький планшет, закреплённый на рукаве его форменного костюма. Рана практически затянулась, но Рута всё ещё испытывала незначительную боль, и, видимо, это уловил прибор. Врач наложил новую повязку, а старую сбросил в стоящую рядом мусорную корзину, которую пленница сначала приняла за атрибут экзотики, выполненный в хорошем художественном вкусе. Этот музейный экспонат тут же сдвинул своё дно, и повязка исчезла. Затем, мелодично звякнув, всё вернулось в прежнее положение.

      Рута, глянув на это чудо техники, улыбнулась. Она всегда любила такие затейливые предметы. Врач, перехватив её взгляд, тоже улыбнулся, но промолчал. Затем, так же молча, встал и вышел.

      За ним пришли всё тот же психолог и переводчик. С виду это были благонравные люди или, по крайней мере, так проинструктированы. Пленнице хотелось с ними поговорить, но она понимала, что нужно молчать – это было единственным спасением в её ситуации. Девушку уговаривали поесть, уверяя, что это крайне необходимо в её положении. Но Рута молча качала головой. Потом, не выдержав, она произнесла на своём наречии:

      – Я хочу на свежий воздух.

      – Хорошо, – через переводчика согласился психолог и предложил ей следовать за ними.

      Они вышли из изолятора в небольшой холл, где