Пепел кровавой луны. Андрей Болонов

второй попытки с кресла-качалки. – У вас, наверное, ещё клиент?

      – Нет-нет-нет, уже поздно, вы у меня – последняя, – услужливо улыбнулся Лусин. – Просто у меня есть традиция. Каждый вечер ровно в полночь я прихожу к нашему городскому храму. Храм, естественно, закрыт, но я стою пред ним, смотрю на его кресты на куполах, мерцающие в лунном свете… Это так великолепно… так божественно… так вдохновляюще… И я впитываю в себя эту энергию… энергию Бога… И чувствую себя в чём-то сродни с Ним… И эта энергия проникает в меня, в каждую клеточку моего тела, в каждый аксон моих нервных окончаний… И это так необходимо мне, чтобы… чтобы… чтобы помогать людям… Понимаете?

      – Понимаю… – на всякий случай кивнула я, ничего не поняв.

      ***

      В начале парковой аллеи фонари ещё светили, но когда я свернула на боковую дорожку, стало совсем темно. Столбы освещения хоть и стояли через каждый десяток метров, но ламп в них не было – наверное, их постигла та же участь, что и камер наблюдения – выделенные средства просто растворились в мэрии.

      Я чертыхнулась и тут почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Оглянулась – вроде никого. Но это как с пепельной Луной – её как будто нет, как будто это лишь призрак, видение… но она есть, она – там, ты чувствуешь это. И вот теперь я чувствовала, что он за мной следит…

      Сердце забилось учащённо. Может, зря я всё-таки попёрлась через парк и зря не согласилась с Саньком… Если б сейчас Санёк был где-то рядом, было бы спокойнее. Спокойнее – это да… но с риском провалить операцию. Да ладно, что теперь рассуждать, всё равно уж поздно – рация на такое расстояние не бьёт, с Саньком не связаться. Можно позвонить на мобильный… И что сказать? Что я сдрейфила? Сама всё придумала, а теперь дрожу как осиновый лист? Нет уж. Соберись, тряпка! Глубоко вдохни. И иди. Чего стоишь-то, как памятник на могиле?

      Ещё раз убедившись, что пистолет никуда не делся из сумочки, и приговаривая: "Он нападает только в квартирах", я пошла дальше в темноту парка.

      Теперь я не просто чувствовала его присутствие, я слышала тихие, шуршащие шаги за моей спиной, слышала его прерывистое дыхание. Обернуться? Нет. Нельзя. Иди дальше! И я шла… шла… шла…

      ***

      И вышла.

      Вышла из парка на свет. Знакомая детская площадка во дворе моего дома, ржавые скрипучие качели, кривая металлическая горка, на которой проще убиться, чем испытать наслаждение… Убиться… Наслаждение… "Испытать наслаждение от убийства с подобием оргазма в финале…" – как-то так, кажется, Лусин говорил.

      Шаги за спиной стали отчётливее. Тяжелее. Явно мужские. Ну ничего, сейчас всё решится – вот уже мой подъезд. Стоп! Почему "мой"? Почему "мой подъезд"? Почему "мой дом"? Куда я пришла?

      Противный колючий холодок скользнул по спине. Я, как дура, из-за охватившего меня цепенящего страха, на автомате, словно сомнамбула, пришла к своему дому, а не на подставную "точку"! Вот у подъезда стоит моя машина, сегодня из дома меня забирал Санёк. Санёк… Который сидит сейчас в засаде на "точке" у дома своего друга… А это значит,