Разломы. Мэтти Мансон

ни семьи, ни друзей, и партии в настолки с сердобольной официанткой скрашивали его одинокие будни. Рубились эти двое до оговоренного количества побед, после чего игра менялась, а победитель получал право загадать желание. Мистер Грошек обычно загадывал что-то символическое – вроде дополнительной чашки какао с маршмэллоу, а вот Агнес не стеснялась просить подарки посолиднее: от нового чехла для телефона до билетов на концерт.

      Выгоду такого знакомства Винни мог понять, но вот проникнуться к старику сочувствием у него никак не получалось. Он слишком хорошо помнил, как много лет назад валялся у мистера Грошека в ногах, умоляя сказать правду. Но дело было даже не в гордости. Дело было в равнодушном взгляде старика и его непрошибаемой жестокости. Как научиться жалеть того, кто однажды отказал тебе в жалости?

      – Сколько вообще на свете настольных игр? Вы когда-нибудь их все переберете?

      – Да за что ты так на него взъелся? – Агнес сунула в рот конфету, а обертку в красно-белую полоску бережно сложила в четыре раза и убрала в карман фартука.

      – Неважно. Тащи кофе и манговый пирог. И радио включи.

      – Пирог жавно ражобрали.

      – Мне наверняка отложено. Сама посмотришь или пойти проверить?

      Они оба знали: Дейзи не могла не припрятать что-нибудь на случай, если Винни зайдет.

      – И за что только она тебя любит? – Агнес взяла со стола поднос.

      – Ты сама мне любовные записки по всем карманам рассовывала. Думаешь, я не догадался, кто мой тайный воздыхатель?

      – Мне было девять, и я была не в себе. А ты бы, между прочим, не обломился, если бы хоть раз мне ответил. Мог бы написать, что женишься на мне, когда я вырасту.

      – Я не раздаю пустых обещаний.

      – Я же была маленькая.

      – Особенно маленьким девочкам!

      Показав Винни средний палец, Агнес отправилась на кухню. С Тейта будто спали кандалы – приняв расслабленную позу, он сдвинул шапку обратно на затылок и посмотрел Агнес вслед. Она шла подпрыгивая, по пути собирая со столов пустые тарелки и мусор. Когда она поравнялась с Диланом – похожим на Кена качком в облегающей футболке и с напомаженными волосами, – тот отставил в сторону лимонад и попытался взять ее за локоть:

      – Стой, надо поговорить!

      – Я работаю, – Агнес вывернулась и заторопилась прочь.

      Обогнув подсвеченный прилавок, заставленный тортами и пирожными, она плечом толкнула створчатые двери в кухню и спиной ввалилась в нее, чудом не уронив посуду. Едва Агнес исчезла из виду, как Тейт снова равнодушно отвернулся к окну.

      – Ужасный выбор, – сказал Винни.

      Сморгнув свои далекие мысли, Тейт устремил на него тяжелый взгляд.

      – Я серьезно. Ты охренеешь, когда узнаешь ее получше. Она ест пиццу в ванной и жвачку на палец наматывает.

      – Ты откуда знаешь? – холодно спросил Тейт. – Про пиццу?

      – Да не оттуда, расслабься, – усмехнулся Винни. – Она пешком под стол ходила, когда мы познакомились. Уже тогда я задолбался собирать ее волосы со своего дивана. А как-то раз ее на меня стошнило.