Колыбельная для медведицы. Книга вторая. Антонина Чернецова

покрывается веснушками, не только лицо, но и плечи. У неё красивая осанка, она никогда не горбится, а ещё у неё очень узкая талия и… – Юкас улыбнулся, вспоминая обнажённую Тею, и повторил тихо:

      – Она красивая.

      – Похоже, ты её любишь, – немного завистливо сказала Эсфирь, не глядя на Юкаса.

      – Завтра я отправлюсь домой, потому что очень по ней соскучился!

      – Мы собирались посетить ещё пару мест, – заметила она.

      – Справитесь и без меня!

      – Как же без тебя? – мягким голосом, как будто уговаривая остаться, произнесла Эсфирь.

      А ему очень захотелось оказаться дома рядом с Теей. Она снова будет ругать его за долгое отсутствие, и снова, конечно, заполонила его дом своими вещами, как будто он не замечает! Как же хорошо, что она, такая терпеливая и любящая есть у него! Завтра он точно отправится домой.

      Глава 2

      Джодо лежал в постели. Глаза его были закрыты, дышал он глубоко и спокойно. Он был укрыт одеялом по шею и почти не двигался. Когда первые лучики утреннего солнца коснулись его лица, он открыл глаза, недолго полежал, просыпаясь окончательно, затем откинул одеяло и одним движением встал с кровати. Наскоро одевшись он вышел из своего дома, быстрым шагом пошёл к казарме. Когда дошёл до ещё пустой в эти ранние часы тренировочной площадки, снял рубаху и подошёл к наполненному водой ведру, которое ожидало его тут каждое утро. За ночь вода становилась нужной температуры – очень холодной. Джодо опрокинул содержимое ведра на себя, при этом глубоко вдохнув. Вернув на своё тело рубаху, он пошёл за медведем. Тот уже в нетерпении ждал хозяина, порыкивая и беспокоя других животных.

      Медведь его восстанавливался долго и трудно, так же, как и сам Джодо. Видя, что травы и настои, которые передала Тея, помогают, жена Марана Грета, достала ещё таких же трав и готовила из них снадобья, следуя указаниям Ванды, написанным на листочках. Отец Адель предложил лечить настоями и медведя, и тогда дело сдвинулось с мёртвой точки – раны перестали гноиться и начали заживать, а животное стало чувствовать себя лучше.

      Когда Джодо смог стоять на ногах без поддержки, он, изводя себя, занимался, пытаясь восстановиться. С медведем всё было гораздо сложнее. Джодо себя не жалел, а медведь, который мучился от боли, причинять себе ещё больше страданий отказывался.

      – Пошли, брат, пожалуйста, выйди на улицу! – просил его Джодо, сам худой, бледный, со впалыми глазами и щеками, слабый, едва стоящий на ногах.

      Медведь пытался встать, но тут же падал обратно. Джодо старался поднять эту огромную махину, подлезая под него, упирался спиной, кричал, ругался, затем оставлял в покое медведя, падал рядом с ним, бурно плакал и бил кулаками о пол.

      "Неужели не получится? Неужели я так и останусь немощным калекой?"– думал он. Затем взгляд его падал на кончик собственной косы, лежащей на полу перед его носом, на красную ленту, вплетённую в неё, он яростно вытирал с лица слёзы, ненавидя себя за эту слабость, и вставал снова. Выходил к солдатам, проводящим тренировочные бои на мечах, брал свой меч и требовал, чтобы кто-нибудь из солдат