Вера Холодная: Осколки мифов о первой звезде русского кино. Евгения Ивинг

помнит вас».

      Когда Аржелас работал над очерком о Комиссаржевской, он отвлекся на переписку с краеведческим музеем в Одессе о Вере Холодной. Он не мог полностью сосредоточиться на одной работе. Летом 1957 года он разводился с женой, а еще его мучили головные боли и бессонница, но обращаться к врачу он боялся, чтобы опять не угодить на лечение в психиатрическую больницу. Избежать этого ему не удалось. В августе 1957 года, обращаясь к президиуму ВТО и Дальцеву лично, Аржелас просил оказать ему помощь в счет трудов о Мейерхольде, и выслать 500 рублей по адресу: Москва, Сокольники, Потешная улица, д.3, [психиатрическая] больница Ганнушкина, отделение №5, больному Аржелас[23].

      На этой денежной просьбе переписка между Аржелас и Дальцевым закончилась. Когда Аржелас выписался из больницы, его внимание полностью переключилось с Мейерхольда и Комиссаржевской на Веру Холодную и Владимира Маяковского. Ему очень захотелось связать пролетарского поэта со звездой немого кино, возможно, из лучших побуждений, чтобы тень любимого властью поэта попала на нее. Одна из глав его черновика так и называлась «Вера Холодная и Маяковский». Но никаких фактов о знакомстве Веры и Владимира он не привел, кроме завязки, что Вера Холодная одна из первых поняла выступления Маяковского в декабре 1918 года, дважды выступавшего в Петрограде на заседаниях коллегии отдела изобразительных искусств Наркомпроса по вопросам организации кинодела.

      Эта фраза опять была построена по газетному шаблону и была далека от правды. Когда Владимир Маяковский выступал в Петрограде в декабре 1918 года, Вера Холодная находилась в неустроенной Одессе, власть в которой переходила из рук в руки. Веру в тот момент совершенно не волновали концептуальные высказывания Маяковского о развитии кинодела, с которыми она даже не могла ознакомиться. Газеты Петрограда не выходили в Одессе, интернета тогда не было.

      Когда Аржелас не закончил и этот очерк о Холодной и Маяковском, он оборвал общение с Софьей. Летом 1958 года она сетовала ему в письме, что тот ей давно не пишет о прогрессе своего издания и не возвращает ее переписку с писателем Смоличем, где она требует исправить образ Веры Холодной в переиздании книги «Рассвет над морем». Полгода спустя после получения этого письма, в феврале 1959 года свою черновую рукопись вместе с перепиской и фотографиями, полученными от Софьи, Аржелас сдал в РГАЛИ на возмездной основе. Узнав об этом позже от Болобана, Софья расстроилась: «Аржелаc оказался нечестным – отправила ему фото Веры якобы для оформления книги, а он их продавал»[24]. Вряд ли она когда-то узнала, кем он был. Если только не прочитала его автобиографическую книгу, изданную в 1963 году. Но не в ВТО или в издательстве Искусство, а в Медгизе – издательстве медицинской литературы.

      Книга называлась «Возвращение к труду», в которой «на 111 страницах автор в яркой и убедительной форме поведал о тех мрачных, испепеляющих душу и тело годах, когда он из квалифицированного, одаренного педагога-историка превратился в человекоподобное