Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская

изменить своему правилу – не платить субсидий в мирное время»[195]. В результате переговоры о заключении союзного договора были приостановлены, хотя это не испортило отношений с английским двором. Переговоры были возобновлены лишь осенью 1770 г., и продолжал их в Лондоне «неспособный» А.С. Мусин-Пушкин[196].

      Дело в том, что, спустя год после назначения графа И.Г. Чернышева чрезвычайным и полномочным послом в Лондон, он получил повышение по службе и был назначен вице-президентом Адмиралтейской коллегии. 19 августа 1769 г. в Лондон последовало предписание императрицы об отзыве Ивана Чернышева из Англии по его просьбе «из-за повреждения здоровья от несвойственного ему тамошнего климата» и ввиду необходимости его присутствия в России «особливо при настоящих наших конвитурах»[197]. Однако, несмотря на «несвойственный климат» и особенные «конвитуры», иными словами сложную конъюнктуру, граф Иван Григорьевич оставался в Лондоне по крайней мере еще год, пока третья эскадра Архипелагской экспедиции под командой контр-адмирала Арфа благополучно не добралась до Средиземного моря. Тем временем дипломатические функции исполнял возвращенный из Гааги (куда он, возможно, вообще не доехал) граф Мусин-Пушкин. Из письма Екатерины становится ясным, что присутствие Чернышева на брегах Альбиона было необходимо для того, чтобы ускорить прохождение эскадры Арфа: «Я удивляюсь, – писала императрица Чернышеву в Лондон 18 мая 1770 г., – что господин Арф мешкатен, небось мы с тобою его сделаем проворным; мы привыкли обходиться и разбужать сонных отроков»[198]. Под «сонными отроками» Екатерина, вероятно, подразумевала командующих двух первых эскадр Г.А. Спиридова и Дж. Эльфинстона.

      И.Г. Чернышев

      Е.В. Тарле имел все основания писать: «Позиция Англии была достигнута русской дипломатией без малейших жертв, уступок, обещаний в пользу Англии. Екатерина просто правильно учла расстановку сил на дипломатической шахматной доске и сделала нужные ходы. Не могут англичане допустить победы двух бурбонских дворов на Средиземном море и огромной левантийской торговли в прочном владении Франции, Испании и турок, союзников Франции»[199]. Тарле, однако, забыл отметить, что ходы на дипломатической шахматной доске осуществлял по указаниям императрицы И.Г. Чернышев, и для этого он был послан в Лондон накануне войны. Впрочем, историк был убежден, что мысль о посылке флота в Средиземное море пришла в голову одному из братьев Орловых лишь в момент открытия войны и, следовательно, не могло быть и речи о том, что миссия Чернышева оказалась определена значительно раньше.

      Между тем, еще в январе 1769 г. Екатерина писала: «начиная экспедиции наши в Средиземное море, изъяснилися мы откровенно чрез посла нашего с королем великобританским и получили уверение, что военные корабли наши приняты будут в пристанях Его владений за дружеские и как таковые снабжаемы всякою по возтребованию обстоятельств нужною

195

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. XIV. С. 250.

196

Родзинская И.Ю. Англия и русско-турецкая война [1768-1774] // Труды Моек. гос. историкоархивного ин-та. Т. 23. М., 1967. С. 159-160.

197

АВПРИ. Ф. 2/6. Внутренние коллежские дела. Ед. хр. 7233. № 58. Л. 14.

198

Собственноручные письма императрицы Екатерины Н-й к графу Ивану Григорьевичу Чернышеву. Стлб. 1337.

199

Тарле Е.В. Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг [1769-1774]. М.; Л., 1945. С. 103.