Исповедь сумасшедшего бога. Людмила Ляшова

меня настолько раззадорило, что я оставила в магазине астрономическую (по моим понятиям) сумму, зато стала обладательницей платья, костюма, туфлей, кружевного белья и элегантной дамской сумочки.

      Я направлялась к выходу, когда Юрий Павлович меня окликнул:

      – Это от фирмы. Надеюсь, вы не держите на нас зла? – Он подал флакон французской туалетной воды.

      – Ну что вы?! – Мне захотелось сделать королевский жест, а сегодня я решила во всем себе потакать. – Прошу вас, не наказывайте ту девушку. Я сама немного виновата, надо было показать ей, что я имею наличные.

      – Ни в коем случае! Деньги – для того, чтобы ими платить, а не показывать первому встречному.

      На улице я появилась Золушкой в полной готовности к королевскому балу. Но так устроены русские Золушки – наряд не кажется полным, если руки не обрываются под тяжестью сумок с продуктами.

      Глава 4

      Пока сосед ковырял мою проводку, с вожделением поглядывая в сторону лежащей на журнальном столике платы, я занялась кулинарными извращениями. «Надежда умирает последней». Сомнения, кстати, тоже. Я ловила себя на мысли, что настолько хочу видеть своего «иноизмеренца», что начинаю выдавать желаемое за действительное. Готовлюсь, будто его очередное появление подкреплено стопроцентной гарантией.

      «Дурочка… – Пыталась я охладить собственный пыл. – Ну зачем он тебе? Тебе, которая всех мужиков в грош не ставит? Ну, допустим, все пойдет по оптимальному, как тебе сейчас кажется, варианту: он явится, сойдет с ума, влюбится. Что дальше? Готова ли ты из-за минутной своей прихоти потерять свободу? Что говоришь? Любишь? Не смеши, любовь бывает один раз, и ты его уже использовала. То было лишь увлечение? Ба! Какая широта души. А где гарантия, что это хотя бы увлечение? Тебя влечет неизвестное, пусть же оно таковым и остается», – пока я так с собой пререкалась, сосед окончил работу, забрал бутылку и, едва не захлебнувшись слюной от доносящихся с кухни ароматов, ретировался.

      Два маленьких события произошли одновременно: я закончила стряпню и обнаружила, что совершенно не имею аппетита, хотя с утра ничего не ела (кроме чашки кофе, если это конечно еда). Было тоскливо. Дело в том, что приближался вечер, а вместе с днем таяла и вероятность встречи.

      Я заставила себя перестать распускать нюни, напялила новое платье и примарафетилась перед зеркалом. На всякий случай, чтобы быть во всеоружии. Едва успела окропить себя подаренной фирмой водой, как в дверь позвонили.

      Сердце дрогнуло вопреки разуму: «Неужели он пришел более цивилизованным способом?..»

      На пороге стоял…

      – Ну, здравствуй, это я.

      Еще день назад я бы, возможно, бросилась к нему на грудь и разрыдалась, все простив и забыв, но сейчас кроме разочарования ничего не испытывала.

      – Здравствуй…

      – Что с тобой? Окаменела от неожиданности? А, может, даже не пригласишь в квартиру? Разве так принимают старых друзей, мы же целый год не виделись.

      – Полтора… – Поправила я автоматически, а моя рука напряглась, чтобы захлопнуть двери перед носом этого наглеца.

      Но