Отмели космоса. Антон Игоревич Якушев

бы бег в пытку.

      Увидев магазин под навесом, где торговали какими-то тряпками, завернул туда. К сожалению, тут торговали не одеждой, а всяким хламом – ловушками для мух, контейнерами для разведения насекомых, странными смесями и сумками. Навес был большой, под ним расположилось несколько торговцев. Из интереса походив между прилавками, я углядел сносный рюкзак-трансформер. Пытаясь спросить, сколько он стоит, я встретился с абсолютным непониманием всеобщего. Пока пытался на пальцах объяснить торговке, у которой во рту не хватало половины зубов, что я не бродяга, а покупатель, мой взгляд упал на сетчатый кусок ткани болотного цвета. Взяв ещё и его, отдал торговке полтинник пекуний. Она искренне обрадовалась и стала лопотать что-то на своём языке мне вслед.

      Замотавшись в сетку как в накидку, я пошёл дальше. Через квартал я увидел вывеску ломбарда. Судя по ней, тут специализировались на электронике. Я поспешил к открытой двери.

      То, что гордо называло себя ломбардом, оказалось подвалом барахольщика. Просторное помещение было сплошь заставлено различными стеллажами, полками, шкафами, на которые и был навален всякий хлам. Всё это охранялось камерами, лучами сигнализации и самим барахольщиком, одетым в какую-то мешковину и восседающим посреди помещения за квадратным столом. На рабочем месте торговца можно было различить пистолет, а во взгляде профессиональный интерес. Его даже не смутил мой неприглядный внешний вид.

      – Доброго дня, – я вежливо начал диалог на всеобщем. – Мне нужны вещи, которые тебе продали несколько дней назад.

      Услышав всеобщий, торгаш сначала наморщил своё рябое лицо, а затем оживился, да так сильно, что аж встал с кресла, хотя казалось, что он к нему прирос.

      – Путешественник? Инопланетянин? Безоблачный день. Выглядишь мёртвым. Хорошие твои вещи были, задорого ушли. Ещё вещи дашь?

      Проблемы во владении всеобщим он компенсировал живостью и напором речи. Смысл же услышанного мне очень не понравился. Допустим, про «путешественника» растрепала семейка, это, в принципе, неважно. А то, что мои вещи уже проданы – это форменное безобразие. Время оценивать масштаб трагедии.

      – Я хочу получить назад свои вещи, я заплачу за них.

      Говорить приходилось медленно и внятно, чтобы барахольщик меня точно понял. Он задумался:

      – Оружие хорошее было, сразу купили. Хлам купили вчера. Компьютер плохой, нужен никому. Купи хороший, есть хороший. – Он показал на полку, где в ряд стояли какие-то пижонские БПК явно не федерального образца.

      – Нет, мне нужен мой компьютер. Дай его мне. Этот диалог начинал утомлять.

      – Грязный, вонючий, сам ищи, смотри коробку. – Не до конца было понятно, его слова относились ко мне или к БПК.

      Торгаш указал на один из вместительных деревянных ящиков, стоящих у стены. Во всех были навалены компьютеры, в том, что слева, вроде как целые. В правом оказались БПК не федерального образца – изогнутые, стилизованные, дурацких окрасов. В ящике, на который