Отмели космоса. Антон Игоревич Якушев

приехали?

      – По работе.

      – Ммм, – она неопределённо взмахнула рукой. – Покажите.

      Пока раздевался, я подумал, что неразумно долго не проверял состояние татуировки. Надо было хоть раз посмотреть, что там. Впрочем, уже всё равно. Я открыл взглядам плечо, повисло недолгое молчание. Голос женщины звучал несколько удивлённо.

      – Ох, это как так? Вы давно на планете? И-блокаду ставили? Набор планетарных прививок?

      – Примерно неделю. Базовый биостопор, поколения пятого, кажется. Прививки ставил нелицензированный врач.

      – Мой дорогой контрабандист, – мне не понравилось как то, что мы перешли с ней на ты, так и то, что она назвала мою профессию, – вы же нормально зарабатываете, почему не следите за здоровьем?

      – И с чего вы решили, что я контрабандист?

      – Радиационный фон странный. – Врач что-то записывала себе, периодически сверяясь с татуировкой.

      – Это от оружия. Обеднённый уран, – сказал я, недолго думая.

      – Что?

      – Обеднённый уран. Дешевле от рака лечиться, чем покупать дорогие боеприпасы.

      – Хм, а я думала, надуло от… Неважно. Прошу прощения. Мне интересно, по кому стреляют… вы вообще кто?

      – Коммивояжер. Оружие в основном от диких животных. Кстати, не интересуют оптовые поставки натуральных товаров с отсталых миров?

      – Итак, диагноз неприятный. Паразитами заполнен весь организм, возможна пара серьёзных инфекций и с десяток лёгких. Анализы сегодня, результаты завтра, там сами решите, что делать.

      – Готов заплатить за срочность. Чтобы результаты сегодня, а протез уже завтра. После моих слов врач задумалась.

      – Цена за всё подскочит в полтора-два раза, и результаты всё равно завтра. Сразу покажите конечность, которую будете протезировать.

      – Ну, как конечность… – с этими словами я закатал штанину и продемонстрировал погнутую железку, заменявшую мне ногу.

      – О, господи, как грубо! Даже гильзу не поставили! – она наклонилась и стала осматривать культю. – Местное заражение, несерьёзное, операбельное. Можно узнать, кто установил это?

      – Сам не знаю, был без сознания.

      Врач вызывала у меня приязнь, поэтому я позволил себе немного пооткровенничать.

      – Сейчас вам на кассу, затем в диагностическое крыло, там анализы. За них триста пекуний. Завтра у вас уже будет протез.

      – И сколько в итоге?

      – Примерно тысяч 60–65. В пекуниях дешевле, 600–700. Устраивает?

      Вместе с мыслью о том, что здесь относительно дешёвое протезирование, пришло осознание. Осознание того, насколько меня обманули. Нет, не эта замечательная женщина, а та собачья семейка. Восемьсот пекуний за то, что они со мной сделали – это оскорбление. Надо им дом сжечь за такое. Мрази.

      – Да, устраивает, – сказал я, передавая плату. – И ещё один вопрос.

      – Слушаю.

      – Сколько будут стоить инъекции галибата? Приём регулярный, одна доза, два миллиграмма, – я неловко замолчал.

      – Простите,