.

– Борислав на секунду замешкался с ответом, – красоʹты ваши посмотреть приехал. Сниму дом, поживу день, другой, третий, отдохну и обратно. Дома у вас сдают?

      – Да полно… В деревню зайдёшь, смотри по сторонам. Кто сдает, у тех написаны объявления на домах.

      – Ага, понял. Спасибо за подсказку. Пойду… Тебя как зовут, отец?

      – Матвеичем все кличут.

      – А я Борислав, – представился Волох и протянул руку.

      Матвеич, чуть наклонившись в седле, ответил тем же. Как только Волох взял старика за руку. Конь резко дёрнулся, заржал и заплясал на месте.

      – Тр-р-р, – окрикнул коня старик, взяв обеими руками поводья, резко натянул на себя и прикрикнул: – Ошалел, что ли?

      Немного подождав, пока Чингиз успокоится, Борислав вновь подошёл к коню, одной рукой взял его за повод, а вторую положил на шею. Посмотрев на старика, сказал:

      – Матвеич, всё будет нормально. Но если совсем будет плохо, вспомни меня. Скажи вслух «Борислав, помоги», и я сделаю, что будет возможно.

      Матвеич после произнесённой незнакомцем фразы посмотрел на него, как на сумасшедшего. Ничего не ответив, ударил коня ногами по бокам, и тот послушно сорвался с места крупной рысью.

      Отъехав чуть подальше, оглянулся на незнакомца и вслух проговорил:

      – Понаедут чудики разные. Ещё один городской придурок… Лысан, мать его…

      ***

      Не произнося не слова, Игорь смотрел на Светослава, сидевшего напротив, за столом. Было видно, что Игорь чем-то озадачен. Но как только он пытался что-либо произнести, слова таяли в гортани и никак не выходили наружу.

      Светослав чувствовал состояние собеседника, но не хотел помогать ему. Волох наблюдал, как в голове Игоря из мишуры образов и обрывков фраз рождаются мысли, и как, трансформируясь, обретают форму слов. Процесс любопытный, но требовал от собеседника терпения.

      Помолчав вот так и посверлив Светослава взглядом, Игорь выдохнул через нос и опустил голову.

      – М-да, – произнёс он, выдавив из себя хоть какой-то звук. – Слушай, Светослав, муʹка какая-то внутри… Будто потерял чего и найти не могу. А чего искать, и не знаю…

      Светослав улыбнулся и спросил:

      – Может водки?

      – Да ну тебя, – произнёс Игорь, не переставая крутить в голове мысли, – А может, и водки…

      – Понятно, – участливо произнёс Волох. – Пришло время опору найти. Основу. А её нет… Так?

      – Да хрен его знает…

      – Хрен точно не знает. А вот у тебя, похоже, обострилась «русская болезнь». Это бывает, когда душа резко достигает таких размеров, что пределы свои определить не может. Вот тут-то и возникает это чувство, когда весь Мир и любишь, и ненавидишь одновременно. И называют это «душа болит».

      Игорь покивал головой и, глотая подкативший в горле ком, ответил:

      – Возможно …

      – Ну!.. Водки нет. А вот чая завались. Будешь?

      Уловив иронию собеседника, Игорь улыбнулся:

      – Валяй. Гулять, так гулять.

      Светослав встал, подошёл к плите, зажёг под чайником газ и, перебирая на кухонной полке склянки с различными