Она любит цветы. Ритта Преображенская

/p>

      Шут подмигнул уцелевшим глазом и продолжил свои рассуждения:

      – Запутав дело, вы рискуете стать именно первым лицом, правда, уже среди проклятых вашим же орденом. Всё требует жертв, как видите. Ещё может статься так, что дело само насмерть запутает вас. И вот в этом случае есть шанс даже быть причисленным к лику святых. Куда ни кинь – всюду слава, дорогой мой! Поглядим, каков будет расклад.

      Несмотря на эти мрачные прогнозы, брошенные ему вслед, магистр Альви из западного ордена Светлейшего вышел от короля в приподнятом расположении духа. Шутка ли? Его Величество Илимор V, славный король Лиркании, поручил ему расследовать нашумевшее «Дело о морах», которое оказалось не по зубам никому из соперников магистра на место главного советника при дворе. Такой шанс проявить себя, заслужив славу великого мага и безграничное доверие короля, был знаком судьбы и открывал путь к неограниченной власти, королевской казне и сердцу сестры короля, прекрасной принцессы Кандии, на которую Альви давно уже положил глаз.

      Оставалось всего ничего: начать и закончить. Альви имел большой опыт в расследовании различных запутанных дел, замешанных на магии, как тесто на кипятке. Результатом таких замесов могло быть всё что угодно: от краж в особо крупных размерах до политических и любовных интриг. В этом плане «Дело о морах» стояло особняком и уже поэтому представляло особый интерес. Гром грянул над сытой и размеренной жизнью Лиркании, когда соглядатаи короля донесли, что в ряде дальних владений, расположенных у самых окраин страны, начал свирепствовать мор. Болезнь распространялась очень быстро, словно огонь по сухой траве, и грозила в ближайшее время докатиться до столицы. Представители прославленного ордена целителей, первые отправленные королём на место разыгравшегося кошмара, пали жертвой неизвестной хвори. К слову сказать, симптомы её были просто ужасны и не похожи ни на один, известный ранее недуг.

      Когда магистр Альви впервые увидел отчёты ныне умерших целителей, он не поверил излагаемым в них фактам: уж очень те были неправдоподобны. Это касалось и масштабов, и ужаса случившегося. Сперва складывалось впечатление, что целители просто вступили в сговор с врагами короля и не желали выполнять свою работу, мороча головы всему Совету своими письмами, каждое из которых ежедневно доставлялось в столицу нарочным.

      Из этих отчётов следовало, что болезнь начиналась со странных симптомов в виде изменения цветовосприятия (заразившиеся видели всё в чёрном цвете), потом у больных возникал панический страх перед цветами и лугами, затем тела покрывались язвами, прожигающими плоть до костей. После этого больной метался в агонии несколько дней и умирал в страшных муках. Целители не нашли никакой связи с известными ядами или другими путями заражения, а следы магии, которые они обнаружили, улетучились быстрее, чем они успели их расшифровать.

      Интересно было ещё и то, что мучительная смерть настигала людей избирательно, так, будто была зрячей и сама выбирала жертвы. Болели и крестьяне, и аристократы. Поэтому магистр Альви собирался выехать на место, чтобы осмотреться и исследовать ситуацию изнутри, пообщавшись с населением. Надо было взять пробы воды, почвы, воздуха и прочих составляющих, осмотреть трупы, исследовать излучения сил, от которых подпитывалась местная магия. Работы – непочатый край! Болезней Альви не боялся, потому что был заговорен от всех возможных и невозможных хворей, а также от внезапной смерти.

      Путь до Сидорисских равнин, где и располагались злополучные земли, за которыми теперь стойко закрепилось прозвание «моровые», он проделал довольно быстро, прикинувшись простым путником, не ставящим своей целью какие-либо расследования. Сопровождающих он не брал, полагаясь во всём только на свои силы. А сил было достаточно. В своё время он прославился как лучший ученик магической академии ордена Светлейшего. Магистр Альви, будучи очень честолюбивым и целеустремлённым человеком, никогда не останавливался на достигнутом. Поэтому он не удовлетворился только теми приёмами созидательной магии, которые преподавались в академии. Помимо них Альви скрупулёзно изучил те источники, которые считались запрещёнными и еретическими со времён войны богов-создателей.

      Собственно, о богах даже ему, магистру ордена, названного именем одного из этих высших существ, было известно мало: только то, что от них происходила вся магия этого мира. Магия созидания, как учили в академии, помогала растить и строить, лечить и украшать, а вот магия разрушения только вредила людям. Но этот постулат, как и само деление на две ветви, с каждым годом вызывал у Альви всё большие сомнения. Но сейчас ему было не до теологии и философии. Накинув на себя облик странствующего художника, он, наконец, пересёк границы «моровых» земель – равнин Сидориса. Они находились на самой окраине королевства и служили оплотом и форпостом, отделявшим Лирканию от непроходимых лесов, населённых отвратительными тварями – порождениями тёмного божества.

      – Доброго утречка, хозяюшка! – весело обратился Альви к молодой фигуристой женщине, с которой поравнялся на пыльной дороге.

      Она быстро шла вперёд и несла что-то в корзине, покрытой грязной, истрёпанной тряпкой.

      – Нет тут ничего доброго! – мрачно