The mare's tail. Роман Швецов

Второгодник, что ль? – Толик наливал ещё водки – А Машка говорит, ты учёный.

      – Да какой учёный? Образование высшее. У меня день рождения в октябре, вот так и получилось: класс набрали из шестилеток. У них то день рождения в сентябре. Им в сентябре по семь, а мне в октябре восемь.

      – Учёный. У Машки вон вобще восемь классов.

      – Оий! А у тебя прям больше?

      – У меня больше.

      – Да не про твою елду!

      – Я девятый не закончил. На второй год оставили. А я ушёл из школы. Коров пас да скотником, на ферме, до армии работал. А ты служил?

      – У нас военная кафедра была. Я лейтенанта получил по окончании.

      – Офицером служил?

      – Нет. Я в командировку съездил. В семьдесят седьмом, на полгода. В Эфиопию. Зачли как службу.

      – Ой Ром, а мне Серёга рассказывал, как твоя мамка, с ним, через стенку в кладовке переговаривалась, тебя изображая – Машка оживилась – Расскажи, Ром?

      Толик смотрел на меня мутными глазами и щерился жёлтыми зубами – А что было то?

      – Даа – я улыбнулся, вспоминая – Было дело. Мы тогда в восьмой перешли. А ты?

      – А я в шестой. Мокрощелка ещё была совсем – безо всякого стеснения ответила Машка – Он с Веркой был? Верка то старше вас была, а дружила с Серёжкой.

      – Да, с Веркой. Её отец у нас в школе завучем был. Фронтовик.

      – У него двух пальцев на левой руке не было – вспомнила Машка – И хромал он сильно. Из-за осколка. Это он в клубе рассказывал. На день Победы – у Машки затуманились глаза.

      – Так чё в кладовке то? – Толик разлил остатки и мы выпили – А чё, печку не топила сёдни?

      – Да пусть немного выветрится.

      – Да вроде нету запаха – Толик потянул носом

      – Да ты водкой нюх заглушил. Есть. Тебе то что? Ночевать что ль собрался?

      – Да какой ночевать? Уж рассветёт скоро. Расскажи – Толик жевал бутерброд из куска хлеба, колбасы и сала.

      – Летом это было. После седьмого класса. Я на лето уходил в кладовку ночевать. Дом то у нас на двоих хозяев был. В комнатах то стены, а в кладовке перегородка из досок. Как-то уже улёгся и засыпать даже стал, вдруг слышу шёпот у соседей. Притаился, прислушиваюсь не дыша. Ну понял, что Серёга девку привёл. Кого? Непонятно. Но дружил он с Веркой. Они шепчутся, возня какая-то, а я ссать захотел. Невмоготу. Сполз потихонечку с полатей, вышел из кладовки неслышно и открыл, и закрыл дверь, которая из сеней в дом. А она у нас скрипучая была. Ну, чтоб услышали они. Сходил на улицу. Возвращаюсь. Захожу в сени, Закрываю входную дверь и захожу в дом. Папка телек смотрит, а мамка … А мамки нет. Я воды попил и хотел в кладовку вернутся. Открывается дверь и мамка заходит, и улыбается заговорщически, и палец к губам прикладывает, и меня тянет в угол, к печке. Я ничего понять не могу. А она мне шёпотом, на ухо – Я в кладовке сейчас с Серёжкой разговаривала через стенку. Он там с Веркой Онищенко. Я шёпотом говорила, чтобы он подумал, что это ты. Ты иди в кладовку, я ему сказала, что пошёл попить. Только меня не выдавай – глаза у мамки озорно блестели и она, довольная, что подслушивала и провела соседа, улыбалась. Я вернулся в кладовку,