Город. Андрей Литвиненко

такое любовь, полковник? – спросил вдруг Город.

      Витренюк вздрогнул. Он погрузился в думы. Он думал как раз о ней. О любви. О том, что искоренила война. О том, на что никогда не хватало времени.

      «Неделя зачатия» – так называется праздник, когда каждый мог овладеть каждым. Так повышается рождаемость.

      Но это не любовь, нет. Это животные инстинкты, природная необходимость, вырывавшаяся из клетки раз в год в неделю разврата и блаженства. Неделя, в которой побеждает похоть над разумом.

      А где же первое свидание?

      Первый поцелуй?

      Первая ночь? (пусть и не брачная)

      Где?

      Все кануло в лету.

      Полковнику вспомнилась девушка.

      Он еще юн. Разодетый в форму курсанта. Она в легком платьице. На улице май. Скоро

      «неделя зачатия», а он хочет только её. Интересно, ей уже восемнадцать? Имеет ли она право на участие в празднике? Его разрешение в кармане. Он пощупал его, удостоверяясь в его существовании.

      Он провожает ее к заводу каждый день. Но она не знает об этом. Ему в ней нравилось все… теперь он смутно помнит её. Расплывчатый образ с десятками лиц тех, кто был после неё.

      Это была она. Это была любовь. Он уверен в этом.

      Она была…

      Да. Он был с этой девушкой в «неделю». Но был одним из многих, что пользовались ею до, и после него.

      Он пытался с ней поговорить, но она или не поняла его, или не захотела понять. Сан Саныч искал с ней встречи. Она забеременела и исчезла.

      Он любил её, горевал о ней, не спал ночами, плохо ел.

      – Думаю, что – да. – Ответил он Городу.

      – Люди растоптали любовь, – продолжал Город. – Они её развратили, превратили в сплошной половой акт. Но самой большой убийцей любви, любви с большой буквы, стала Война. Все в итоге сводится к ней. Она убила в людях все хорошее, выявив их наихудшее качества. А раньше… Раньше писали стихи о любви, песни о любви, целые книги о любви.

      – Ты читал хоть одну книгу о любви, полковник? – спросил Город.

      – Нет, – сказал Сан Саныч. – Только военную литературу.

      – Вот видишь! – Сказала радиола со скрипом старого динамика. – Слышал ли песню о любви?

      – Да. Только что.

      – Нет. Раньше. В молодости? В зрелости?

      – Нет.

      – А стихи? Как их было много. Великое множество. Но каждый был хорош по-своему. Сколько слов принадлежало любви. Поэты кидали слова ей под ноги, целовали любовь в губы и пили сладость её губ, и описывая блокноты, тетради, листы. В мечтах они проносились сквозь расстояние и время к своим любимым. А сколько написано о несчастной любви?! Да было и такое. Разбитые сердца и безутешные вздохи. Нежелание жить без любимой. Уйма самоубийств. – Радио помолчало. – Сейчас ничего нет. Ать, два, левой, левой. Вот и все.

      Полковник молчал. Он пытался представить, что лишает себя жизни из-за ТОЙ девушки, но не мог. Это для него было не мыслимо.

      На улице прозвенел звоночек, и газета упала на порог. Сан Саныч поднялся со стула, чтобы забрать её, но Город его остановил.

      – «Не нужно», – сказал он. – Я тебе все расскажу.

      Сан Саныч снова сел.

      – Только