Что курил автор. Игорь Менщиков

на мой вопрос, – Сергей передал рыгающее животное собеседнице.

      – Я предпочту соврать, – Наталья улыбнулась, пожалев кого-то из присутствующих. – Тот, у кого кролик, должен рассказать о том, как согрешил за последний месяц.

      – Я написал книгу, поместил её в Интернет, и мне прислали семнадцать отрицательных рецензий. И я возгордился – поскольку если тебя ругают, значит, ты делаешь что-то нужное. Теперь давай рассказывай о пяти грехах, которые ты не совершила, но очень бы хотела.

      – Это просто, Серёжа, – загибай пальцы. Я не убила никого из студентов, когда подрабатывала преподавателем русского языка в институте русского языка. Я не убила никого из преподавателей, когда защищала от них кретинский диплом на тему «Теогонические системы Древнего Египта как основа гипотетических праязыков, входящих в ностратическую макрогруппу». Я не убила первого начальника, когда подрабатывала офис-клинером в издательстве «Говорящий Подгузник». Я не убила первого подчинённого, когда доросла до должности гранд-офис-клинера. И, наконец, я пока не убила тебя. Держи кролика и расскажи в подробностях, сколько раз у тебя был секс за последний год и с кем.

      – Настоящий, хороший, бурный секс за этот год у меня был девятнадцатого апреля в виде принудительного акта инцеста в извращённой форме с материнской платой моего домашнего компьютера.

      Прощёный кролик вновь оказался в зыбких руках Натальи, которая, наконец, нащупала курительный карандаш за ухом.

      – С тебя космогоническая теория высасывания белых ушастых тварей из волшебных яиц.

      – Странный ты человек, Сергей. Я пытаюсь понизить градус нашей беседы, а тебе до лампочки. Я пытаюсь заземлить поклонников твоей книги, а ты через каждую строчку кормишь их небесной манной, будто домохозяйка. Я тебе подарила кошмарную идею обмена откровениями, а ты пользуешься ей как балерина токарным станком. Право, Серёжа, я уже не знаю, кто из нас с тобой прекрасный принц!

      – Наташа, а с чего ты взяла, что домохозяйки – самый популярный жанр?

      Алхутов хмыкнул в усы, и, лукаво отхлебнув кофе, прищурился по-украински.

      – А с того, что они давно вышли в тираж.

      Наталья подобрала ближайшую чёрную шляпу, сунула туда кролика и прочитала задом наперёд стихотворение Агнии Барто про Лиду. Кролик моментально исчез, словно обглоданная пираньями чувств метафора.

      – Ну и чего? Сколько будем искать мыло в стоге сена? Может к чёрту эту банальную реальность? А?

      С этим предложением Алхутов огляделся вокруг на все четыре стороны. И вот что он увидел: пропахший солянкой буфет, наполненный сухопарыми обывателями. И вот что он понял: тема для беседы навязла в зубах хуже зелёного банана, набила оскомину хуже столярной киянки и продалась на книжном рынке хуже горькой редьки.

      Однако Лебедева до сих пор сомневалась в себе.

      – Да знаю я все твои карты! – продолжил Сергей предыдущую мысль, размахивая ушами. – Ваши книжки читают те, у кого мозги заняты перебиранием перловой крупы! А все остальные книжки читают молодые коньки да кобылки,