Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов. Виолетта Орлова

без использования способностей единорогов, хоть и по обычным чертежам лучших инженеров.

      Нороган задумался, целиком погрузившись в мрачные мысли. Прохладный морской ветер здорово освежал его, помогая справиться с внезапно обострившейся дурнотой. Вдруг он почувствовал за спиной легкое движение и резко обернулся. Военная привычка всегда быть настороже.

      – Я так рад видеть тебя сегодня! – с чувством произнес Ирионус, приобняв его за плечи. – Увы, так мало осталось естествознателей. Многие погибли на войне, иные лишились силы. Только двенадцать…

      – Хорошее число, есть в нем какая-то полнота, – беспечно пожал плечами Нороган. – Что до твоей радости, то и я разделяю ее вместе с тобой. Жаль только на Совете ты ни словом не обмолвился о моих личных заслугах.

      Ирионус удивленно покосился на друга.

      – Ты сделал больше всех нас. Думаю, каждый присутствующий понимает это и без моих слов.

      Тонкие губы Норогана тронула насмешливая улыбка. Грива его светлых волос шевелилась от ветра, гордое лицо было чуть нахмурено.

      – Мне важно было это услышать. Просто Доланд, например, не сделал ничего стоящего, между тем его ты похвалил публично. А я столько раз рисковал жизнью и уж конечно заслуживаю хотя бы одного доброго слова.

      – Настоящие поступки оцениваются вовсе не похвалой другого человека. И не получением «спасибо». Если ты делал это из искренней любви, тебе непременно зачтется.

      Губы Норогана обидчиво задрожали. Он был значительно моложе и неопытнее Ирионуса, да и всех остальных участников Совета тоже. Нороган сейчас отчетливо понял этот очевидный факт всем своим юным и пока еще необузданным нравом; его друг в своих рассуждениях показался ему сущим стариком.

      – Ты любишь его больше, чем меня! – сбивчивым голосом пробормотал раздосадованный естествознатель. – Хотя я сразу пошел за тобой, как ты меня призвал. С самого начала мы сражались вместе, плечом к плечу.

      Ирионус покровительственно обнял его.

      – Неправда. Тебя я, пожалуй, ценю даже больше других. Ведь именно поэтому я никак не выделяю тебя, ибо знаю за тобой один недостаток – ты самолюбив и горд, а между тем предпочтительнее быть смиренным сердцем.

      Нороган досадливо отстранился от друга и поморщился.

      – Не ожидал услышать вместо благодарности столько занудства и нравоучений. Откуда тебе знать, что предпочтительнее, а что нет?

      – Перед падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе. Хочу, чтобы тебя окружала слава, ибо падения тебе с твоим характером не вынести.

      – А я хочу выпить чего-нибудь крепкого. Я таков, каков я есть, старина. Пойду вниз, поболтаю с остальными, а то я и так надолго отлучился.

      Ирионус остался стоять на вершине, обдуваемый со всех сторон морскими ветрами. Чем ниже Нороган спускался, тем более мелкой и ничтожной ему казалась фигура предводителя, того, за кем однажды он безоговорочно выбрал идти. Юный гордец еще не успел сойти