Академия чародейства и проклятий 3. Война света и тьмы. Сара Фейрвуд

спас меня, – проговорила я наконец, не совсем понимая, почему для меня так важно произнести слова именно вслух. – Но ты же понимаешь, что это спасение имеет цену…

      Он протянул руку, кончиками пальцев слегка провёл по моему подбородку, заставив меня замолчать.

      – Клэр, кто-то когда-то мудро сказал, что ты не можешь требовать света, не побывав в темноте. То, что ты делаешь сейчас, – это борьба. А я рядом, чтобы помочь тебе, если ты примешь меня таким, какой я есть.

      Слова застряли у меня в горле. Частично потому, что я знала, как сильно правда Кристиана угнетает меня, но больше, наверное, потому, что я до сих пор боялась полностью отдать себя своей новой сущности.

      Тогда он наклонился ближе и шёпотом добавил:

      – Если ты готова идти по этой дороге до конца, я проведу тебя. Скажи только, Клэр. Его голос проникал в меня, как яд. Но это был сладкий яд, от которого я не хотела спасаться.

      Я медленно кивнула, мои губы вдруг дрогнули в невнятной улыбке.

      – Ты знаешь, что ты слишком наглый? – усмехнулась я, пытаясь скрыть беспокойство под маской лёгкой шутки.

      Он хмыкнул, его губы изогнулись в хитроватой, чуть кривоватой улыбке, от которой у меня всегда начинали дрожать колени.

      – Наглость, разве не одна из тех черт, которые ты втайне находишь привлекательными? – парировал Кристиан, его рука с подбородка скользнула к моей щеке, а потом задержалась на затылке, едва ощутимо притягивая меня ближе.

      Я никогда раньше не позволяла никому настолько нарушать мою личную границу. Но, с другой стороны, что во мне осталось прежним после того, как я перешагнула эту черту – с человеческого на нечто большее, опасное и неведомое? То, что я имела теперь лишь частичное сходство с вампиром, не делало путь легче. Скорее, наоборот. Эта полумера ломала мою натуру, разрывая меня между двумя мирами. Я еще чувствовала вкус хлеба и кофе на языке, но кровь… теперь она пахла для меня, как самая изысканная корзина с винами. Граммофон внутри меня вечно переключался, от раздражающих угрызений совести до безумного голода, который я старалась утолить сдержанностью.

      А он… Он знал. Знал каждую трещину в новой мне, каждый недуг, каждую слабость, которую я старалась скрыть. Кристиан всегда смотрел так, будто видел меня насквозь, весь мой хаос, разобранный на молекулы. Его это не смущало. Он смаковал это.

      – Ты что-то задумал, – сказала я, сознательно отталкиваясь от его взгляда, чтобы хоть как-то вернуть контроль.

      – И что именно я задумал, по-твоему? – он засмеялся, хотя смех получился звучным, натянутым.

      – Ты пытаешься меня проверить, – бросила я, наклоняя голову и взглядом изучая тени под его глазами. Несмотря на вечную полуночность его сущности, в них всегда горела жизнь. – Убедиться, что я не распадаюсь на части.

      Он продолжал смотреть на меня, молчаливый, словно взвешивая мои слова.

      – Я здесь не для тестов, Клэр, – наконец проговорил Кристиан, его голос был мягче тёмного шелка. – Но, согласись, ты сама тестируешь себя каждый