Кадын. Ирина Богатырева

девы в стане засмеяли, как узнали, кем сделали меня духи, – ответила она. – Говорили, буду теперь как поганка ходить, вонючая.

      – Глупости! Нет там голов, и груди у дев обе на месте. Все они такие же, как и мы.

      – Молодые? – спросила Ак-Дирьи. – Мне говорили, там одни старухи.

      – Кто говорил?

      – Отец. Он как-то ездил к ним, когда у овец недород был. Рассказывал, все они там старые как гнилушки, а у некоторых даже растут усы, как у мужчин.

      – Глупости! Я видела молодых дев. – Я решила не рассказывать, как пошутили надо мной в чертоге. Да и не знала, как удалось Таргатай превратиться в старуху.

      – Я помню, две или три зимы назад старшую дочь у наших соседей духи забрали на служение Матери, – сказала Согдай. – Не могут так быстро стариться девы.

      – Конечно, не могут! – обрадовалась я, потому что видела: не верит мне Ак-Дирьи.

      – Ждут нас в чертоге? – спросила Очи.

      – Ждут, – ответила я. – Если будем достойны. Сказали мне девы, что не окончено еще наше посвящение и не смеем мы пока себя их именем называть.

      – Так вот чего ты вчера встрепенулась! – засмеялась Очи. – А мы понять не могли. Санталай потом даже место, где ты сидела, обыскал: вдруг, говорит, тут змея была и тебя ужалила.

      Девы рассмеялись, а я ощутила, что краснею. Вспоминать о вчерашнем не хотелось.

      – Да, потому, – сказала я. – И правы они, не можем мы зваться…

      – Те, Ал-Аштара, какая ты все же, – поморщилась Ильдаза. – Все-то у тебя должно быть правильно, даже тошно.

      – Потому ее духи вождем и выбрали, – сказала Очи. – Должен же кто-то знать, что и как делать. Иначе с пути собьемся!

      Хоть в ее словах обидного ничего не было, говорила она насмешливо, и девы заулыбались. Я растерялась: поняла, что сказала Очи что-то нелестное, что все они про меня давно между собой решили. Но не думала я, что подобное может быть дурно. И, не зная, что ответить, нахмурилась, поднялась и велела:

      – Давайте продолжим, отдохнули уже.

      – Те, разве не достаточно на сегодня? – протянула Ак-Дирьи. – Не показалось мне мало.

      – Вставайте! У Камки полдня занимались.

      – У Камки не было других дел, – сказала Ильдаза. – А меня дома мать ждет, чтобы на три дня вперед работы дать.

      – Тебя отпрошу я у матери, – сказала я. – Сегодня сама к ней поеду.

      – Представляю, как обрадуется она такой чести, – продолжала ворчать Ильдаза. – Сроду никто из вашего стана к нам не ездил, кроме как за сыром.

      Но мне надоело это брюзжание, и я запустила в Ильдазку снегом. Она ахнула, а я наскочила на нее, и мы покатились, купая друг друга в снегу, а другие девы прыгали вокруг и подбадривали нас, как во время борьбы. Скоро мы все вместе смеялись и кидали снежки.

      – Хороши же ваши занятия! – долетел тут голос Санталая, и я вынырнула из сугроба. Он сидел на коне под холмом, и яркое солнце мешало видеть его.

      – Может, меня к вам возьмешь, сестра? – смеялся он.

      – Один