Нам бы день простоять, да ночь продержаться!. Сергей Протасов

на нос, после чего ушел в направлении мыса Фуцу и пропал в ночи еще в самый разгар боя с миноносцами. Потерялись и два эсминца из арьергардного охранения, ненароком угодившие под снаряды с «Богатыря». Потом их еще видели, на ходу и стрелявших, но где они сейчас и что с ними – никто не знал. Хорошо, хоть ни один из отрядов не пропал целиком, как гвардейцы.

      Подводя итог, получалось, что уже сейчас идти штурмовать Йокосуку, сразу после того, как вырвемся отсюда, как это планировалось, не получится. Никто не мог сказать: все линии минных полей остались позади или нет. А продолжать сплошное траление было уже некому. Оставалась только теоретическая возможность вести осторожную разведку эсминцами с тральной оснасткой. Но обеспечить безопасную полосу необходимой ширины они не могли. Средства борьбы с якорными минами оказались явно недостаточны для форсирования пролива Урага. Встретить заграждения такой плотности на оживленных судоходных путях никак не ожидали. Даже если не будет новых потерь, придется сначала повозиться с капитальным переформированием группы прорыва заграждений и боевых порядков штурмовых и десантных групп. Не обойтись и без кое-какого ремонта.

      Но плохие новости, как оказалось, еще не кончились. Впереди взлетел вверх целый букет осветительных ракет. Их россыпь ярко озарила воды между эскадрой и вторым фортом, тем, что нашел последний наш «маяк». Именно он и оказался автором этого фейерверка. Теперь и сам пароход стал хорошо виден. С него мигал «придушенный» фонарь, но разобрать послание с основных сил никому не удавалось.

      Зато уже почти добежавшие до него эсминцы и самые отчаянные из прорывателей прочитали и даже приняли меры. Они открыли частый огонь куда-то правее парохода, нелепо раскорячившегося на мели совсем рядом с искусственным островком. Почти сразу там сверкнула яркая вспышка, озарившая небольшие парусные посудины, расползавшиеся из-за недостроенного укрепления. Их и обстреливали эсминцы. Туда же принялись часто долбить своей мелочовкой и стегать плетями очередей митральез еще и оба головных парохода-тральщика.

      Хотя все хорошо видимые сейчас чужие лохани издали казались безобидными, что-то же среди них рвануло?! Да и за каким, спрашивается, чертом, их потащило на восток, когда удобнее и безопаснее драпать на север или северо-запад?!

      Понимая, что сейчас важнее всего подавить огонь с фортов и вывести транспорты из-под обстрела и возможного минного залпа с берега, Дубасов решил рискнуть. Он приказал ближайшим эсминцам слепить батареи на форту своими прожекторами, а двум броненосцам первого штурмового отряда связать их боем. Слишком броского из-за своего пожара в носу «Александра III» также пришлось «попросить задержаться» здесь. Всем же остальным, не столь приметным, предстояло прорываться поотрядно на север между искусственными островами фортов № 1 и 2. Там, если верить картам, глубины были почти в пять фатомов[7] в малую воду, что сейчас, почти на пике прилива, гарантировало безопасное прохождение

7

Фатом – он же морская сажень. Мера длины, равная 6 футам, 2 ярдам или 72 дюймам. В метрической системе примерно 1,83 метра. Поскольку насыпной форт № 1 был построен на самом конце косы, отходящей от мыса Фуцу, и глубина у его западного края около 4 метров в малую воду, а форт № 2 сооружен на глубинах от 8 до 12 метров, в нашем случае, учитывая прилив и штормовой нагон глубина в проходе между фортами в это время получается от 7 до 11 метров.