В глубине твоего сердца. Каризма Вера

вдруг кто-то произнес то, что вертелось у тебя на языке? Или ты заканчивала чью-то фразу? Ну вот. Никакой мистики или ментальной связи здесь нет. Это пошлость и шаблонность твоего искажения.

      – Да уж… – задумчиво произнесла Рита. – Это как в кино, да? Глупая блондинка, умник, качок?

      – Да. Только там гротескно и однобоко. Люди сложнее устроены. Есть ведущее искажение и побочное. Иногда второе до поры до времени спит. Кстати, если пойти дальше, у писателя тоже есть искажение, правильно? Так что в основном все романы – лишь взгляд из-под чужого фильтра, искаженная реальность. Мало какие произведения объективны от и до.

      – Но все же существуют?

      Ричард задумался. Он проглотил остатки мороженого и сказал:

      – Если хочешь увидеть достоверно вывернутые мозги персонажа, читай Йейтса, Моэма и Чехова или того же Ги де Мопассана. Они описывали эти искажения. Весьма тонкие психологи.

      – Испанский стыд, – вырвалось у Риты. – Всегда, когда их читала, испытывала стыд за персонажей, – рассмешила она Ричарда. – А какие произведения написаны из-под фильтра?

      – Да вся бульварщина. Раз о ней речь зашла.

      Рита чуть прищурилась, когда занятная мысль осенила ее.

      – А есть чисто мужские и чисто женские искажения? Говорят же, если ты женщина, не нужно писать за мужчину, и наоборот. Вроде как в чужие башмаки не влезть.

      – А, это чушь, – отмахнулся Ричард. – Если знать про искажения, что они типичны для любого пола и национальности, можно писать как угодно. Хоть о путешествии женщины-киборга на Марс, и будет достоверно. Вот у Моэма есть история о русской женщине, которая приставала к парню с хорошей кожей… Как же… «Совращение»!

      – Помню, да.

      – Ну и что же? Разве неправдоподобно написано? Она могла бы быть японкой или немкой, без разницы. – Ричард снял кепку и запустил пятерню в волосы. – Ты, я так догадываюсь, хотела бы писать в жанре реализм? Боишься, что будешь описывать свои искажения, вместо объективной реальности?

      Рите оставалось только улыбнуться в ответ, давая понять, что писатель прав. Ричард потрепал ее за колено.

      – Не парься. Любое проявление сейчас имеет место быть. Вон, «Пятьдесят оттенков» как разлетелись. Кстати, хорошее доказательство свойственности этих искажений большой массе людей!

      – Не хочу я так, – воспротивилась Рита. – Жизнь коротка, – полушутя сказала она. – Можно мне как-нибудь сразу писать что-то, что будет иметь подлинную объективную ценность? Вроде вашего «Темного сердца»?

      Ричард по-доброму рассмеялся и тут же задумался. Рита с надеждой ждала, что писатель даст дельный совет.

      – Но, Рита. В любом случае придется делать что-то, что будет тебя кормить, – сказал он раздумчиво. – Хорошие книги пишутся не один год. А пока пишутся, денег за них, увы, не дают. А насчет объективности совет один: уменьшай объем пузыря. Но как это сделать, я не знаю. Иногда я слеп, а иногда ощущаю предельную ясность. И отчего так происходит, не понимаю.

      Некоторое