Записки старого мага. Артём Алексеевич Варава

магическая… Трепать языком, тоже не надо, узнаю, шкуру сдеру. Попытаешься удрать, город маленький… все равно найду. К слову сказать, пантеры очень любят человеческое мясо, а у тебя, как я слышал, еще два сына…

      –Милостивый господин.– Побледнев словно полотно, рухнул с ног трактирщик.– Господин Гроз.

      Потеряв интерес к перепуганному на смерть человеку, эльб оторвал его руку от своего предплечья и оставив того стоять на коленях, покинул трактир. На улице было еще темно. Остывший за ночь камень голодным зверем караулил солнце, желал, искупавшись в его лучах, опять напитать свое нутро животворным теплом. Налетел свежий ветерок и резвясь в танце, принес с собой запах пыли, пустых улиц скорого рассвета. В чувствительных ноздрях коротышки засвербело и, чихнув, эльб плотнее закутался в куртку. Где-то, на соседней улице, зычным голосом пропел городовой. С далекой башни храма, в такт его голосу, раздались первые колокола. Усмехнувшись тягостному ощущению обреченности, Гроз, подозвав пантеру, неспешно зацокал, окованными сталью каблуками, по стоптанному булыжнику мостовой. Начинался новый день.

      Солнце застигло эльба у городских ворот.

      Остановившись в границах тени, Гроз боязливо посмотрел вверх. Небесная синь ошпарила темные глаза эльба, жгучей болью. Чертыхнувшись, старик нехотя полез за фляжкой с зельем. Скрутив стальную крышку, сделал небольшой глоток…

      Мир постепенно стал окрашиваться в яркие тона.

      Жители хрустальной горы не знают света солнца… Рождаясь и умирая во тьме, всю свою жизнь они довольствуются малым. В запретном городе нет цвета… нет обилия запахов, нет шелеста травы… лишь только похожесть сырых коридоров, монументальность холодных гротов, молчаливость пустынных пещер… Серость, мрак, пустота…

      Как ни крути но обитатели твердыни много счастливей жителей хрустальной горы. Да что там люди… Троли, Делийцы, Хурды… многие другие, известные и пока еще нет, народы… все они… все… счастливие… нас… эльбов.

      Даже для Гроза, успевшего увидеть за свою долгую жизнь многое, встреча с поверхностью… каждый раз… вызывала сильное и острое, незнакомое наземным жителям чувство. Прожить более сотни лет в каменном мешке, а затем, вдруг… Кто сумеет отказаться от права смотреть, впитывать, слушать? Жаждать и не уметь насытиться. Дивиться… таким огромным и таким далеким небом, пьянеть от безбрежных пространств, тонуть в хаосе звуков… плыть… в бесконечность…

      Улыбнувшись пробудившейся легкости, старик медленно вышел на свет. Уже безбоязненно подняв глаза на солнце, погрозил ему кулаком.

      –У, бандюга… Ну, как тебе твой блудный сын? Пустишь погулять по своим владениям? Молчишь? Ну и молчи себе… Слава богу… и на тебя есть управа.

      –С солнцем ругаешься.– Раздался знакомый голос и обернувшись, эльб увидел прима.– На тебя не похоже.

      –Да ну его.– Неопределенно отозвался эльб.– Ты сам по себе или со всеми разом?

      –Со всеми разом.– Прим сделал шаг и оказавшись за воротами, вывел за собой трех коней в поводу; следом за