Крик потревоженной тишины. Книга 1. Матвей Дубравин

изученья Правил и Явлений», как это сказано в четвёртом томе Дополнений, просто не давали мне сосредоточиться.

      Илдани странно посмотрел на учителя: неужели по нему можно сказать, что он не сосредоточен? Ведь он же сосредоточен всегда.

      – Нет, дело тут совсем в другом. Когда я шёл сюда учиться, то думал, что стану ближе к пониманию Закона, смогу приблизиться к пониманию сути. Словом, смогу стать мудрее.

      – А разве ты не становишься мудрее? – удивился Тальми. – Ты – самый талантливый ученик из всех, кого я знал лично. Уж кто-кто, а ты-то как раз приобщаешься к мудрости, не беспокойся.

      – Мне очень приятно слышать от вас эти слова, – поблагодарил Илдани, – и они меня успокаивают: ведь ваше мнение мне дорого. Но всё-таки мне продолжает казаться, что это не так…

      – Почему же? – ещё сильнее удивился служитель и, подойдя к книжному шкафу, достал из него две книги. Разумеется, это были сама Книга и какой-то том Великих Дополнений.

      – Видите ли, – замялся Илдани. – Почти всё время, что я здесь учусь, я занимаюсь заучиванием разных текстов, причём каждый текст учу в трёх вариантах: в прозе на современном языке, а ещё два стихотворных варианта – на современном языке и на древнем. Древний язык очень сложен, вы и сами это понимаете!

      – А раньше учиться было труднее, – вставил Тальми, – раньше надо было учить ещё и древний прозаический вариант! Ну, так продолжай.

      – Изучаю последовательность действий при проведении ритуалов и мистерий, изучаю множество текстов, которые составлены весьма хаотично, повторяют друг друга и говорят зачастую об очевидном. Учу много однотипных случаев проявления Закона, изучаю жизнь авторов этих книг и многое, многое другое. И сам древний язык, который очень сложен. Без его знания можно было бы обойтись: «Книга Явлений» хоть и написана на нём, но уже давно переведена лучшими переводчиками мира. У меня складывается ощущение, что я изучаю не столько Закон, сколько жизнь людей, которые изучали Закон до меня. И за всей историей, лингвистикой и изучением символических действий и слов при ритуалах я совсем не изучаю сам Закон. Я и не понимаю, что это такое.

      – Ох, – вздохнул Тальми и положил увесистые книги на стол. – Отчасти ты, конечно, прав. Но плохо, что ты пускаешь в голову такие мысли: они мешают изучать науки, которые тебе необходимо знать как будущему служителю. Чтобы они тебя не отвлекали, я быстро развею все твои сомнения. Дело тут вот в чём. Закон для нас недосягаем: он слишком высок. Только избранные могут понять его. Да и к тому же Закон и так открылся нам во всей своей полноте в виде Явлений. Остаётся постигнуть их смысл, но и это уже сделали мудрецы, жившие до нас. Наша цель – систематизировать то, что они поняли.

      – Но эта систематизация выливается в хождения вокруг одних и тех же мыслей, и притом очевидных. Например, автор пятого Дополнения – Ориенс – рассуждает о том, как Закон дарует нам жизни при повышении звания. А дальше