Катарсис. Виктория Ерух

это не одного лица. Но стихи я рождаю также легко, как мать.

      Жизнь – это цикл

      Кто-то выходит вновь замуж, а кто-то в окно,

      В комнате веет прохладой, а в сердце темно.

      Жизни проводку замкнуло. Потерян контроль.

      Тоненькой строчкою в душу вшивается боль.

      Небо рыдает дырявое сизым дождём…

      Сердце усталое сковано накрепко льдом,

      А в капиллярах асфальта виднеется мир

      Тот, что внезапно движения вектор сменил.

      Кто-то выходит на финиш, а кто-то в тираж,

      Кто-то поймал биполярку, а кто-то кураж,

      Танцы весёлые пляшет с улыбкой хмельной,

      Только в душе, как и прежде идёт бурный бой.

      Позже фонтаном из глаз проливают во мгле

      Чёрное море, замкнув сердце в крепкой петле.

      Бродят сомнамбулой по неизвестным путям.

      Окна надежды разбив то ли здесь, то ли там.

      Всё повторяется, счастье, печаль и любовь,

      Ток совершает пробег: всё по кругу, всё вновь,

      Жизнь – это цикл, а мы, как фигурки в игре

      Только с мозгами и силою в чутком нутре.

      Чтоб не закрыли вуалью души зеркала,

      Чтоб не осталась так рано от жизни зола,

      А отражение боли не било, не жгло —

      Выйди из зоны комфорта – за дверь, не в окно.

      На пыльных полках снов

      Там, неглиже, на пыльных полках снов,

      Забытые шедевры и заплаты:

      Разбитый шкаф, хранивший «сотни слов»,

      Картина в паутине – «боль утраты»,

      Застывшая над пропастью времён,

      С её весьма разительным контрастом:

      Где каждый был заботой окружён,

      Но чувствовал порой себя балластом.

      Там так легко по воздуху плывут

      И облака, и птицы, и деревья,

      А вдалеке дорога, лес и пруд.

      Мне кажется, что детство – лишь мгновенье.

      Невольно взгляд скользит туда, назад,

      Года бегут, о прошлом вспоминая

      Проходит жизнь, и как-то невпопад,

      Меня влечёт «живая кладовая».

      На стенке – потускневшие рога,

      Шкатулки, три сервиза, статуэтки,

      Покрытая налётом курага,

      Книжонки возле старенькой кушетки.

      И, как в бреду, забытая молва,

      Подобно той из прошлого, из детства,

      Времён, когда ещё была жива

      Моя семья. Осталось лишь наследство.

      Но сердце будоражит этот хлам!

      В кладовке аромат, как в доме ветхом,

      Вокруг царит чудовищный бедлам,

      Обломки посыпает время пеплом.

      Залезу в эту щель, как в щель в полу,

      Раскрою много тайн, чужих секретов,

      А в дальнем, юго-западном углу

      Немало для себя найду ответов.

      Там в тишине, в янтарном огоньке,

      Как