Белая нефть. Вадим Алейников

предчувствуя безопасное приключение.

      Тут случилось странное. Хозяин сбросил одеяло, потом молча и очень быстро скользнул вниз по ступенькам и оказался между Бобом и атакующими. Боец авангарда прочертил кулачищем воздух над головой маленького хозяина и получил страшный встречный по ребрам. Второй нападавший махнул ногой и сразу же кубарем полетел на землю головой вперед. Еще несколько коротких движений – и двое других сели на землю: один захрипел, а второй начал кататься по траве.

      – Еще увижу здесь – буду руки ломать, да? – негромко сказал хозяин. – Вон отсюда! Больше не надо приходить.

      – Спасибо! – сказал Боб, когда нападавшие растворились в темноте. – А я думал, это я самый сильный в деревне. А что же не открыли сразу? Человек в беде.

      – Надо было осмотреться, – ответил хозяин. – Проходи, поговорим.

      ***

      – Я прошу девятьсот евро в месяц, – сказал смуглый невысокий человек, впуская Боба. – Смотри и решай.

      Хозяин выглядел странновато: носатый, смуглый как араб, со снопом дредов, скрывающих половину лица. Он едва доставал Бобу до плеча. Острый подбородок прятался в неопрятной и наполовину седой щетине.

      Боб миновал темную террасу-прихожую и вошел в комнату, неожиданно большую, неярко освещенную роскошной люстрой с разноцветными хрустальными бирюльками. Это был дом из прошлого, точнее, из разных прошлых. Большой зал с арочными окнами и эркером напоминал югендстиль. Мебель при этом была советская – «стенка», сервант и софа. Такая мебель в семидесятых выглядела бы роскошно где-нибудь в хрущевской однушке, но здесь, под высоким потолком и по соседству с камином, казалась откровенно убогой. На обоях, которые когда-то были терракотового цвета, виднелись темные невыцветшие прямоугольники – следы исчезнувших фотографий или картин. У стены стояли сколоченные из старых досок и заляпанные краской малярные козлы. На них, на пестрой газетке выстроились банки с краской.

      На длинном то ли столе, то ли верстаке размещался компьютер с древним монитором-кинескопом. В углу стоял холодильник «Донбасс» – не просто старый, а скорее даже антикварный. Рядом с ним на полу у стенки был организован маленький продуктовый склад. В упаковке с тушенкой оставалось три банки, а вот зеленого горошка, сайры и фасоли было еще много. Много было и пустых пакетов вина, сплющенных и перевязанных изолентой. Тут же, в линию, штабелем были сложены новые двухлитровые пакеты. В большой арочный проем видна была часть кухни. Огромная дровяная плита начала прошлого века накрыта была листом оргалита, в центре которого расположились электроплитка на две конфорки и чайник.

      Примерно половина комнаты была страшно захламлена, при этом на другой половине порядок царил идеальный, как в кубрике флагманского крейсера. Ящики с продуктами и вином выровнены как по линеечке, немногочисленная имеющаяся мебель расставлена в геометрическом порядке, даже окурки в плоской пластиковой крышке лежали аккуратной пирамидкой.

      Комнату