Тютюнин против инопланетян. Алекс Орлов

завывание окуркинского «запорожца». «Лупатый» канареечного цвета выскочил из-за чахлого лесочка и лихо затормозил перед верёвкой, которая в отсутствие забора обозначала границы дачи.

      2

      Бодрый и предприимчивый, Окуркин хлопнул дверцей и попытался с разбегу перемахнуть через верёвку. Зацепившись, упал сам и повалил два кое-как установленных столбика.

      Впрочем, такой пустяк не смог испортить Лехе настроение. Он отряхнул с себя рыжую глину и крепко пожал Тютюнину руку, сказав:

      – Тебе идёт лопата, Серёг! Ты с ней прям женщина с веслом.

      – Скажу лучше – с кайлом, – невесело усмехнулся Тютюнин.

      – Почему с кайлом? – Окуркин нагнулся и, подобрав кусочек сухой глины, с видом знатока растёр его на ладони. Затем плюнул на растёртую глину и шевельнул бровями. -

      Понятно, – сказал он, однако в свои выводы друга не посвятил. – И давно ты тут ковыряешься?

      – С утра.

      – Не густо, – покачал головой Окуркин. – Земля как гранит. Ты так будешь до первого снега её окучивать.

      – Я тоже так думаю… – согласился Тютюнин. – Была бы у меня фреза…

      – Какая фреза?

      – Которой старый асфальт срезают… Два прохода, и дело сделано.

      – Фреза – это да. Без фрезы здесь делать нечего… – повторил за Серёгой Окуркин и почесал нос, что было первым признаком очередной окуркинской идеи.

      – Я вот чего подумал, коллега… – Окуркин ещё раз почесал нос, и идея в его голове сформировалась полностью. – У меня знакомый метростроевец есть, думаю, он поможет нам с оборудованием.

      – А я потяну по деньгам? – осторожно осведомился Тютюнин.

      – Никаких денег и не нужно. Услуга за услугу. Он нам оборудование, а мы ему поможем из шахты мотор поднять с медной оплёткой. Он себе его давно отложил, только поднять не было возможности.

      – А теперь что же?

      – А теперь возможность будет.

      Из «красного уголка» вышла Люба.

      – Здорово, принцесса! – поздоровался Окуркин.

      – Здравствуй, Лёш, – осторожно ответила Люба, подходя ближе и внимательно глядя на карманы гостя – не оттопыриваются ли они не ко времени привезённой пол-литрой.

      Поняв, о чем думает тютюнинская супруга, Леха широко улыбнулся и развёл руками.

      – Да ты что, Любаша! Ты же знаешь, с моей Ленкой в такие шутки играть нельзя. Расправа будет короткой.

      Тютюнина кивнула. Её приятельница, Окуркина Лена, была на полторы головы выше Лехи и имела в своих руках достаточно силы, чтобы свернуть в колечко лом. Не большой конечно, а так – средних размеров.

      Окуркина стеснялась своей силы и не раз признавалась, что сильно пугается, отвесив своему благоверному очередного леща.

      – Представляешь, Любаш, пульну его несильно, а он отлетит, болезный, к стенке, ударится в неё и сползёт на пол да ещё глазки закатит. Я тут же в слезы – все, думаю, овдовела… Потом гляжу нет, живой…

      Несмотря на такую тяжёлую артиллерию, Окуркин время от времени уходил в загул,