Моя Мелек. Стелла Майорова

твоя мать…

      – Она все понимала, уверен, – он посмотрел на дверь, за которой скрылась госпожа Демир.

      – Я носил с собой ее фотографию. Как напоминание. Я так боялся найти ее мертвой. Боялся опоздать. К тому же, она была дочерью моего напарника. Я не мог так подвести его, – качает головой.

      Демир сглотнул.

      – Я так хорошо помню ее. Всегда буду помнить, наверное. Не знаю, с какой скоростью я мчался тогда в этот дом. Помню только, как гудели сирены полицейских машин в нашей колонне и как пульсировала кровь в моей голове.

      Он замолчал, а потом, собравшись с мыслями, продолжил:

      – Она тихо сидела на постели и прямо смотрела мне в глаза. Аллах, эти черные огромные глаза… Как сейчас помню, на ней было чистое белоснежное накрахмаленное платье, словно этот ублюдок приготовил ее к приходу гостей, – его голос сорвался, Демир заметил, что в глазах его показались слезы. Неджад потер глаза пальцами и продолжил: Она была вся в ссадинах и синяках, в этом треклятом новом платье. Но то, что было в ее взгляде… Не знаю, как это объяснить. Она словно ненавидела меня…

      Демир посмотрел в его глаза.

      – Она словно была мертва… Это было так страшно, Кемран, она была такой маленькой, но глаза были полны отчаяния, злобы, словно ей овладел сам дьявол.

      – Да, по имени Айзек Дюваль, – Демир сжал зубы.

      – Она не шевелилась, словно и не дышала, просто смотрела на меня не моргая. Я представлял, как однажды увижу ее полные радости и благодарности глаза, но этот ее взгляд вобрал в себя весь ад этих девяти недель, всю боль, что он ей причинил… Кемран?

      – Всё нормально, – детектив облизал губы, чувствуя, как кровь медленно отходит от головы.

      – Когда Чак подбежал к ней и схватил на руки… Аллах… Она так страшно закричала, что мне показалось, что сердце мое остановится. Эта боль в ее голосе… Это не похоже ни на что иное… Я слышу этот крик и сегодня. Словно сама смерть завыла из этого маленького хрупкого тельца…

      – Сейчас с ней все хорошо. Она здорова. Я позабочусь о ней, – он натужно сглотнул и потер лоб пальцами.

      Неджад помолчал немного, возвращая себя из воспоминаний.

      – Нужно сообщить Чаку о случившемся. Уверен, он сильно скучает по ней.

      – Она не сильно-то его жалует, – он взял чашку чая.

      – Девочка потеряла отца, а потом и мать. Женщина погибла под колесами поезда, страшная смерть, – он покачал головой и звучно выдохнул. Малышка была вынуждена оставаться с Чаком как с единственным опекуном. Она страшно переживала потерю, искала виноватых и изводила Доусона днем и ночью. Я помню, как она выпрыгнула из окна спальни на втором этаже их дома и говорила всем, что он сбросил ее, бедняжка. Она сильно ушиблась и несколько месяцев провела в больнице. Она столько раз сбегала от него. Она так и не смогла полюбить его. После похищения она совсем не говорила около полугода. Страшно подумать, что этот зверь сделал с ее психикой, пока мы искали ее… Она не была даже на суде, лежала в больнице, бедняжка… У нее такая судьба, не приведи Аллах, пусть