Моя Мелек. Стелла Майорова

так будет спокойнее, – Демир кивнул.

      – Ты опять это делаешь, невероятно, – Конорс покачал головой.

      – Детектив Уолш, детектив Конорс, выполняйте приказ и можете быть свободны до завтра. Спокойной ночи, – он вернулся в палату.

      Она спала. Демир сидел в углу в кресле и вычитывал копию ее дела. Плотный повседневный пиджак висел за его спиной, он остался в одном легком бежевом джемпере, который перетягивали кожаные ремни кобуры. За ухом его торчал карандаш, он сосредоточенно читал, разложив бумаги на маленьком столике у своих колен.

      Зоуи открыла глаза и осмотрела комнату в поисках детектива. Взгляд ее остановился, найдя желаемое. Она перевернулась на бок, чтобы незаметно наблюдать за ним. Темные волосы рассыпались по подушке и спали с кушетки. Он был так увлечен чтением, что даже не заметил ее шевеления в постели.

      Черные брови его были слегка приспущены на глаза, губы поджаты. Он закатал рукава и перелистнул страницу. Зоуи рассматривала темные волосы на его предплечье, ведя глазами по запястью, кисти. Затем она вдруг приметила карандаш и ухмыльнулась, укутавшись в одеяло. Она вдруг поймала себя на мысли, что глядя на него становится немного спокойнее. От него веяло умиротворением, уверенностью, ему хотелось доверять. Угрюмый и замкнутый, он только распалял ее любопытство и интерес. Он вдруг отложил бумаги и потер переносицу. Карандаш упал на пол, но он не отреагировал. Ей вдруг показалось, что он беззвучно выругался. Демир провел руками по волосам и выдохнул. Лицо его покрыла тень. Челюсть сжалась. Глаза были закрыты.

      – Тебе не понравилась моя история? – вдруг заговорила она. Хотелось пошутить, но прозвучало очень горько. Он повернул к ней голову и встал. Она всмотрелась в его лицо: глаза его стали еще чернее, чем обычно, и сверкали. Кадык на шее дернулся вниз. Он был возбужден, взволнован и зол. Демир молча смотрел ей в глаза. Девушка присела и подтянула к себе колени. – Не переживай, мне она тоже не нравится, – она ухмыльнулась и перекинула волосы на одну сторону, уложив их на плечо. Перебирает их пальцами, заплетая в косу.

      – Это он, да? – сквозь зубы процедил он.

      – Да, это он, Демир… – она потупила взгляд.

      Он завел руки за голову, разведя локти в стороны, и звучно выдохнул.

      – Как я не догадался. Мне давно стоило все изучить… Болван… – он взлохматил волосы и повернулся к ней. Она горько улыбалась, а по щекам текли слезы. Он сглотнул.

      Она вдруг вернулась на девять лет назад, тело снова пронзила острая боль, но она вдруг улыбнулась, приметив, как забавно, оказывается, вьются его жесткие темные волосы на макушке. Он подошел ближе к ней. В свете настольной лампы он казался еще более обеспокоенным: черные, как уголь глаза его метались и горели огнем, щеки пылали. Грудь его тяжело вздымалась. Он вдруг взялся за телефон:

      – Неужели досрочно вышел? Давай же, Уолш! – он отошел в сторону. Она молча наблюдала за его движениями. – Бери трубку!

      Он набрал другой номер:

      – Ну же, Джошуа! Проклятье… Джошуа,