Штрихи к моему портрету. Рассказки смешные и не очень. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

лета мелькали с калейдоскопической быстротой. И всё, к сожалению, на свете имеет свойство кончаться. В том числе и хорошее, и недоделанное. Нужно было возвращаться домой, Слава уже взял билеты на автобус. По случаю отъезда мы решили устроить прощальный бал. На него Слава и Хаким пригласили своих девушек.

      – Нет, Стёпик (они меня так называли), так не годится, – сервируя стол, сказал Слава. – Значит, мы будем с невестами, а ты – один? Мы займёмся танцами-шманцами, а ты? Сегодня с нами играла в карты Лена – на лице у неё шрам, видел, наверное, обварилась в детстве. Иди немедленно к ней, я её адрес узнал, приглашай в гости. Не пожалеешь.

      И тут из меня выскочило то, что я даже сам от себя не ожидал:

      – У тебя в горле не пересохло? – пытался я как-то избежать этого визита. Но Слава меня не понял.

      – А почему оно должно пересохнуть?

      – От твоих ценных директив. Слишком их много, этих циркуляров.

      – Я же тебе советую, как лучше, – дал он обратный ход. Видимо, дошло, что перегнул палку.

      – А ты представь, что я из семейства кошачьих. Кошки гуляют сами по себе и никакие советы не принимают. Они по природе своей антисоветчики.

      Мы ещё долго перепирались, я ушёл потому, что это надоело. Теперь кого-то звать, особенно по приказу, вообще не было никакого желания. Я сел на лавочку в приморском парке, где в кронах деревьев лениво шелестел ветер, и сидел там битый час, если не больше. Мне вовсе не хотелось заводить роман с девушкой. И дело было даже не в том, что лицо её было немного обезображено шрамом. В этом шраме был даже какой-то шарм. Но стабильный роман – это к чему-то обязывало. Правда, к чему, было ещё непонятно.

      Я бы торчал там и дольше, но на меня обратили внимание. Мои сверстники не смотрятся такими одинокими, а одиночество из меня прямо высовывалось, как пятка из дырявого носка.

      Это выглядело подозрительно, и какая-то старая грымза, увидев доблестного стража порядка в новенькой летней форме, стала что-то говорить ему, показывая на меня пальцем. Экспрессия её была такова, что мне ничего не оставалось, как улетучиться. Я хорошо представлял, чем это может кончиться, потому что документов при мне не было. Ночевать в обезьяннике – сия перспектива отнюдь не вдохновляла. А потом ещё и детский приют светил.

      Я резко встал и свернул в боковую аллею. На моё счастье, в парк хлынула большая группа экскурсантов, и я затерялся в толпе.

      И вот я на нашей базе. Слава встретил меня молчаливым вопросом.

      – Она не согласилась, – сказал я.

      – Значит, плохо уговаривал, – сказал Слава. Он был у нас лидером, который сам это лидерство учредил.

      Самопровозглашенный вождь, статус которого мы с Хакимом, в принципе, не признавали, был уверен в том, что он действительно лидер.

      – Хочешь, я приведу её? В два счета уломаю. Ты, конечно же, не проявил должной настойчивости.

      – Не ходи, – предостерег я. – Она