Добро пожаловать в Последний оплот. Жанна Диченко

Патриком себя назвал, отказался, девица с блокнотом и косами аж шарахнулась с перепугу. Вот и прикладывался Гриша один ко всему богатству. Закуску, что не осил, в мешочки пластиковые сложил и в шоппер припрятал. Чувствовал, что так нужно.

      К концу обеда примчался заполошенный Юрген с неприятной вестью. Так махал руками и причитал, что хоть и по-немецки говорил, но все поняли. Вьюга разбушевалась, дороги замела, и из замка теперь не выйти, возможно, до завтра.

      Делать было нечего, Григорий потолкался с русскими, послушал профессорские глупости про теорию вселенского заговора против группы туристов, да и брякнул во всеуслышание из Булгакова:

      – Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут.

      На него оглянулись, Григорий и ретировался быстренько. Краем глаза увидел мелкую собачонку, которая кружила по залу явно в поисках места для справления насущных нужд. Сжалился он над животиной, кинулся лопату искать, чтоб площадку для собачки расчистить. Отправился на кухню инструмент просить. Там его сначала не поняли, а потом сказали «битте» и махнули рукой в угол. Лопата добротная там и нашлась – снегоуборочная. Стал Григорий копать у парадной двери. Снега много навалило, но два на два пятачок расчистил. Хозяйка собачки Баб Валя благородным кивком ответила, а псинка – радостным лаем отблагодарила.

      Решил Григорий послоняться по замку замочные скважины порассматривать. Тут к нему подошел странный тип. Про погоду да лопату расспросил, «золотые руки» похвалил. И как бы невзначай произнес:

      – Надо замочек один вскрыть. Сможешь? По-тихому?

      – Чего тут не смочь, – ответил Григорий и взялся за дело, благо инструмент с собой был. Да и замок на вид показался не сильно мудреным.

      Вот только странно как-то: то отвертка падает, то биты рассыпаются, пассатижи отказываются свою работу делать, надфили в скважине застревают. Не понравилось все это Григорию. С полчаса возился – безрезультатно. Сдался. Перед мужиком извинился и ушел мрачнее тучи.

      Плохо Григорию прямо стало. Заметил еще одну запертую дверь. Слова никому не сказал, стал замок открывать. И этот не поддался, хотя конструкция была другая, но все так же вышло: надфили падают, отвертки застревают, пассатижи с битами теряются. Внутри себя Гриша матерился. Вслух не решался, чувствовал прямо нутром: за́мок не хочет, чтобы он замки́ открывал. Ох и неуютно почувствовал себя Григорий. Устал он, умаялся – вот замки и не поддаются. Наверное.

      Часы на башне пробили полночь.

      Глава 3. Нам бы ночь продержаться

      Отдохнуть бы от всех этих событий и странных людей. Приткнуться бы где-нибудь, вынуть из сумки бутылочку, закусить чем-нибудь и расслабиться. Может, получится и поспать без всяких сновидений.

      Григорий открывал двери одну за другой и всюду видел людей. Все спали: прикорнув на стульях, креслах или даже на полу.