Трудно быть Ангелом. Книга Х. Крест. Роман-трилогия. Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы

была, мокрая и полуголая, подошла к Фотографу, поцеловала его, а затем вернулась к столику, налила бокал вина и протянула бокал. Фотограф отпил, она допила и снова поцеловала Фотографа. Фотограф вспомнил про Поэта, обернулся к нему. Вторая девушка (лет шестнадцати, модельной внешности) с бокалом подошла к Поэту:

      – Вина?

      – Нет, благодарю… Вы дочь Фотографа?

      – А-ха-ха, нет. Она – там (девушка указала на богатый дом).

      Фотограф сказал Поэту:

      – Пошли!

      Вошли в дом, и Фотограф предупредил, что его дочка болеет два дня. Было слышно, как плакала девочка в доме. В большой и богатой детской комнате Нянечка (лет двадцати семи) пробовала игрушками успокоить ребёнка лет 4-х, но девочка громко и отчаянно плакала, даже ревела. Крик стоял на весь дом! Истерика! Личико девочки красное! Нянечка нервничала, а рядом был ещё Доктор с игрушками, он давал их девочке, но та хватала и кидала всё на пол, и всё время громко кричала.

      Поэт, беспечно насвистывая, подошёл к плачущей девочке, посмотрел на неё, вдруг весело улыбнулся и сказал:

      – Ой! Смотри – слёзка упала! Давай поищем её… Вот она? Нет! Не эта.… Ах, вот она! А ну посмотри. (Поэт «нашёл» конфету!) Ура! Вот же она!.. А теперь, детка, плакать не надо, я покажу тебе солнце! Да, тёплое солнышко, ты не плачь, и мы обязательно пойдём с тобою гулять… Иди же ко мне на ручки, маленькая детка. Я тебя к своему сердцу прижму. Как тебя, солнышко, звать?

      Фотограф ответил:

      – Алеся (Алессия по-итальянски).

      – Замечательно! Алеся, лучик мой, дай, я тебе слёзки-конфетки утру. О, какие они большие! Сейчас. Пойдёшь на ручки? И откройте все шторы здесь!

      Шторы открыли. А девочка впервые за утро прекратила реветь и заворожённо смотрела на дядю Поэта, прислушиваясь к голосу, красивому, размеренному баритону. Ей стало спокойно. И Поэт тихо запел:

      – Пресвятая Богородица, спаси нас, не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице. Ты нам помози, и на Тебе только надеемся, и Тобою хвалимся мы. Твои бо ес мы рабы, Поэт и Алессия, не постыдимся и к Тебе припадаем. Со всею теплотой и умилением молодому дитя помоги…

      Поэт пел, и шептал девочке, и говорил ласково, улыбался. И вдруг маленькая Алеся протянула ручонки к нему! И Поэт воскликнул:

      – Эх! Замечательно! На ручках хорошо и спокойно? Мы сейчас простуду прогоним и скажем температуре: «Нет, болезнь, уходи, улетай от Алеси».

      Алеся обняла шею Поэта, и все разом заулыбались! Поэт держал ребёнка на руках, а девочка прекратила плакать и победно посмотрела вокруг, крепко держа дядю Поэта за шею.

      – Алеся! Водичку попьём?

      – Да! – кивнула девочка и выпила водичку.

      – И куда мы пойдём?

      – Ту!

      – Туда, Алеся? Пойдём туда! Мы будем гулять. Гулять, да! Гулять!

      – Гулять нельзя! – вмешался доктор и встал перед Поэтом, но тот легко отодвинул врача:

      – Нам можно везде!

      Поэт с Алесей ножками прошлись по диванам, посмотрели в окно, покопались в шкафу и нашли кофту, Алеся уже улыбалась.

      – Алеся,