Караван. Исторический роман. Том I. Валерий Викторович Федорцов

окончательно, и я сам того не желая, отрезал себе путь к возвращению назад.

      – И чего же ты опасаешься? – с едва заметной иронией спросил Бешим, – Что долго находился в отлучке? Так мало ли может быть обстоятельств? Нарвался, например, ещё на один дозор хорасанцев, или ещё что либо. Давай вместе подумаем, как вернуть тебя чагатайцам*. Ты и так вон нас без дозоров оставил. Значит пожертвуем и ещё десятком своих аскаров*, чтобы обеспечить твоё «достойное» возвращение, которое не вызывало бы подозрений у чагатайцев*?

      – Рад бы что-то сделать, но боюсь, что мне уже ничего не поможет. Я до конца пока не рассказал тебе всего того, что произошло дальше, – продолжил Кара-Кончар, – Есть ещё одно, сквернейшее обстоятельство, закрываюшее мне обратную дорогу к Тимуру.

      – Тогда дорасскажи до конца, что тебе так мешает? – опять не терпелось вклиниться в изъяснение, придирчивому Бешиму, – Я слушаю тебя внимательно.

      – Мешает мне следующее, – продолжил Кара-Кончар, – Перед самым выступлением в поход на Хорасан*, у меня произошла ссора с одним из таваджи* Бури, урянхайцем* по имени Тохуджар. Этот таваджи* был любимчиком Бури наравне со мной, хотя и не являлся нам единоверцем. В тот день он безпричинно обозвал нас, мусульман, каками*. Урянхайцы*, как я те6е говорил, часто позволяют себе высказывать в отношении не только мусульман, но и других иноверцев, такие мерзости, от которых становится не по себе даже барласам*, соплеменникам Тимура и Бури. Я, в присутствии Бури, потребовал от Тохуджара извинения, за что получил от него ещё одно оскорбление. Теперь он обозвал меня ахмок* куйкором* и нагло улыбаясь, предложил поблеять, словно куй*. Тут и я не сдержался, обозвав его в ответ паршивым чиябури*. Видевшего всё Бури, наша ссора подзадорила, но вместо того, чтобы разобраться по справедливости, он предложил нам выяснить отношения смертоносным поединком на киличах*. Мы оба согласились. Я знал, что Тохуджар сильнее и быстрее меня. У него красивые прыжки по валунам с камня на камень, как у горного така*. Но и я перед ним не такой уж «безоружный». Я лучше любого таваджи* Сейф ад-Дина владею приёмами защиты и нападения с клинковым оружием в руках. Это искусство не раз приносило мне победы в боях и спасало жизнь. Зная об этом, некоторые мои сослуживцы, среди которых были и барласы, перед боем попросили меня сразу не убивать Тохуджара, а вначале измотать, сделав тот поединок подольше и поинтереснее, и лишь потом прикончить его. Я согласился, и через некоторое время Тохуджар уже еле стоял на ногах. Он обессилено и неуклюже бросался на меня, но я без труда выбивал у него из рук оругие и ногой толкал под орку*, после чего тот просто падал носом в зумлю. Окружившие от души хохотали от этого зрелища, в том числе, и сам Бури, и таваджи* урянхайцы*. Однако, Бури поединка не останавливал, хотя мне казалось, что он вот-вот сделает это. Но тут непонятно откуда появился сам Сейф ад-Дин и потребовал остановить «представление».