Караван. Исторический роман. Том I. Валерий Викторович Федорцов

тот, который знал место проживания Ильяса, подхватил лежавшего себе на плечо и помчался прочь от кабака. Второй последовал за ним. Бури некоторое время стоял и наблюдал за кабаком, но похоже, другие его посетители так увлеклись игрой, что им было не до оставленного на улице горемыки. Постояв ещё немного, Бури проследовал вслед за своими сообщниками по направлению к жилищу их нового тартжумана* Ильяса.

      В постоялый двор, Бури вернулся лишь поздно вечером и один.

      – Где так долго пропадал? – спросил его Камол ад-Дин.

      – Мы сегодня славно поохотились, – с воодушевлением ответил Бури, – Ты не представляешь! Какая добыча сегодня сама угодила к нам в лапы! Такая удача выпадает настоящим охотникам раз в сто лет.

      – Какая охота? Что за добыча? – недоумевал Камол ад-Дин, – Где твои остальные спутники? Ты мне толком можешь объяснить?

      – Нам в руки, сегодня попал сам Тюляк! Представляешь! Взяли его еле тёпленьким, без каких либо проблем и спрятали в самом, что ни на есть, надёжном месте.

      – Этого не может быть! Где вы его нашли, и как вам это удалось? И вообще, ты уверен, что это именно Тюляк?

      – Представляешь? Это было что-то! Тюляк со своими друзьями праздновал в ихней чайхане, по ихнему кабак называется. Там его изрядно напоили ихним вином, что на их языке корчмой* называется. Противное такое пойло, но крепкое. Напившись, он полез драться. За это ему, его же друзья, врезали по физиономии, вынесли из чайханы и бросили в лужу остыть. У них это, наверное, традиция такая. Нам ничего не оставалось, как подобрать его пьяного, и отнести подальше, спрятав в надёжном месте.

      – А откуда тебе известно, что это Тюляк? – продолжал сомневаться Камол ад-Дин.

      – Его так собственные друзья называли, когда успокаивали во время драки, – излагал свои доводы Бури, – А ещё, когда мы его принесли на место и этот несчастный очнулся, я его спросил: «Ты – Тюляк?», на что он кивнул утвердительно. Какие тут могут быть сомнения?

      – Всё равно как-то странно? Почтенный мусульманский улем*, напивается с неверными, словно кака*, корчмы*? Затем валялся по уши в луже? И, тем не менее, как-то в голове всё равно не укладывается!

      – Так ведь толком неизвестно, правоверный он, или жид, то есть бродник по ихнему, – пытался найти объяснение Бури, – За это время, он мог вполне и веру поменять. Мусульманам, особенно ордынским, это не возбраняется. А затем эти, как их зовут, москвачи*, могли его и «орусячить», и «одурачить», как у них это зовётся.

      – Ладно, потом разберёмся, – махнул рукой в знак согласия Камол ад-Дин, – Вы его хоть где спрятали?

      – У Ильяса в тораке*, – ответил Бури, – Там у него под полом зиндан* имеется*. А наших людей я оставил там охранять этого улема* до тех пор, пока мы не соберёмся уезжать отсюда. Потом подумаем, как лучше вывезти его из города.

      – Ты в своём уме? – возмутился Камол ад-Дин, – Это же прямо у их главной заставы, напротив главных, Фроловских ворот* ихнего, так называемого