Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник. Никки Френч

тебя, это обязательно значит, что я пьяная?

      – Знаешь, Хлоя, тебе надо лечь в постель и хорошенько выспаться.

      – Я уже в кровати. Ужасно себя чувствую.

      – Вот и оставайся там. Ночью пей побольше воды, даже если от этого тебе станет хуже. Я перезвоню завтра.

      Она положила трубку и скорчила Джозефу сердитую мину.

      – Нет, – сказал он. – Это хорошо. Вы чинить вещи. Вы как я. Два дня назад мне звонить женщина – я раньше у нее работать. Она кричать. Я приезжать к ней домой. Из трубы течь вода, лить оттуда, как фонтан. В кухне воды уже пять сантиметров. Она продолжать кричать. Это просто клапан. Я поворачивать клапан, я перекрыть воду. Так и вы. Что-то случаться, они звонить вам, вы бежать к ним и спасать их.

      – Хотела бы я быть такой, – вздохнула Фрида. – Я очень хотела бы быть человеком, который знает, что делать, когда у кого-то ломается бойлер или не заводится машина. Это те знания, которые действительно улучшают жизнь. Вы – человек, который устраняет протечку в трубе. А я – человек, которого нанимает компания, выпустившая эту трубу, чтобы я пошла к возмущенному клиенту и попыталась убедить его не подавать на них в суд.

      – Нет, нет, – возразил Джозеф. – Не говорите это. Вы само… себя…

      – Себялюбивая.

      – Нет.

      – Самодур.

      – Нет! – воскликнул Джозеф, размахивая руками, словно пытаясь жестами объяснить значение слов, которые не мог подобрать. – Вы говорить: «Я плохая», чтобы я сказать: «Нет, вы хорошая, вы очень хорошая».

      – Возможно, – согласилась Фрида.

      – Нет, вы не соглашаться, – попросил Джозеф. – Вы должны спорить.

      – Я слишком устала. И слишком много выпила.

      – Я работать с вашим другом Рубеном, – сказал Джозеф.

      – Не могу назвать наши отношения дружескими.

      – Странный человек. Но он говорить о вас. Я узнавать о вас.

      Фрида вздрогнула.

      – Рубен знал меня лучше всех, но с тех пор прошло десять лет. Я сильно изменилась. Как он?

      – Я улучшать его дом.

      – Это хорошо, – сказала Фрида. – Возможно, именно это ему и нужно.

      – Может, все-таки объясните, почему вам так срочно потребовалось увидеться со мной?

      Саше Уэллс было лет двадцать пять. Она была одета в темные брюки и жакет, словно специально созданный для того, чтобы скрывать фигуру. Ее грязные светлые волосы были взъерошены, и она постоянно проводила по ним рукой, убирая пряди с глаз, даже когда их там не было, и хотя ее стройность грозила перейти в худобу, а пальцы левой руки покрывали пятна от табака, и она встречалась с пристальным взглядом Фриды лишь для того, чтобы растянуть губы в обаятельной полуулыбке, – ее красота была очевидна. Но большие темные глаза словно извинялись за это. Она вызывала у Фриды аналогию с раненым животным, которое реагирует на обиду не агрессией, а бегством. Какое-то время они молчали. Саша нервно перебирала пальцами. Фриде очень хотелось позволить ей закурить. Ей явно отчаянно нужна была затяжка.

      – У моего