Follow me. Мари Мальхас

лицу прилил жар, как будто на него опять полилась горячая вода из душа. Он долго метал взгляд от плеча к зеркалу, потом осторожно провёл рукой по плечу, на котором ничего не было, надавил, но не почувствовал ни малейшей боли.

      На ходу он запрыгнул в шорты, стянул со стула футболку и выбежал из комнаты. Прошмыгнул мимо направляющейся к двери мамы в ванну. Там, выставив плечо, он снова глянул в зеркало. Отражение послушно продемонстрировало ему своё плечо с гематомами, которых у настоящего Йозефа не было.

      Дверь тихонько отворилась, в ванну заглянула мама.

      – Ну почему ты скрываешь от меня, разве я тебе враг? – она дотронулась до его плеча – не до отражения!

      Йозеф поджал губы. Успев подумать о том, как напишет это в своей публикации, он принялся искать подходящую для мамы историю.

      Если подрался, то «когда, с кем и почему, и не сходить ли ей к учителю, потому что если бы его ребенка избивали, он бы поступил точно также…».

      Если ударился, то «обо что, ведь вид у этих гематом очень специфический. Нельзя же не заметить…».

      Можно ещё было рассказать правду, но правда была не похожа на саму себя. К тому же, паранормальную часть мама, наверняка, пропустила бы мимо ушей, а что ещё хуже решила бы, что он «что-то не договаривает». А после, вообще, потащила бы его ко всем возможным врачам – травматологу, дерматологу и психологу. Притом, что он сам своих гематом не видит – возможно, ещё и к офтальмологу.

      При мысли об офтальмологе в памяти почему-то всплыла дурацкая фотография из Интернета, где у парня на спине была вытатуирована таблица Сивцева. И тут сам собой возник ответ для мамы:

      – Извини, мам. Это мы с пацанами в честь окончания учебного года решили сделать себе временные тату.

      – Что-о-о? – мамино лицо вытянулось, она ожидала чего угодно, но не этого. – Тату?! Да… Да… Да ты же презирал эти штуки! Ты что?!

      – Ну временная же. Вроде как шутка.

      – А почему гематомы? Это такой юмор? Ничего умнее в голову не пришло?

      – Это… Это следы когтей тигра, мама!

      – Ох! И что? Ты охотник что ли?

      Йозеф потупил взгляд, изображая глубокое раскаяние.

      – Додумался! – тем временем продолжала мать. – Ты что подзаборный? Родителей у тебя нет? – эта фраза матери являлась неотъемлемой частью выражения высшей степени недовольства поступками сына. Хотя Йозеф после неё терял какую-либо причинно-следственную связь и просто говорил:

      – Ну мам…

      – Так всё, Йозеф, пообещай, что когда это смоется ты не станешь делать себе постоянную. И вообще никакую не станешь… Я сойду с ума…когти тигра! – театрально вскинув руки, она вышла из ванны.

      – Обещаю! Сам жалею! – на всякий случай вслед ей крикнул сын.

      Отец при этом, демонстрировал полное безразличие к ситуации, продолжая смотреть телевизор.

      – Твой сын сделал татуировку! – обратилась она к нему.

      – Временную, – на всякий случай отозвался сын из ванной. Потому как недовольство отца отнюдь нельзя было закончить видом глубоко раскаяния и фразой «Ну пап…».