Море любви, океан бухла. Данила Чебоксаров

вот и она, Её Величество Шейка Матки! Здравствуй, матушка!

      – Аах… аахм! – уже полноценно лает Наташа. – А-а-ахм!!!

      Цервикальный, или маточный, оргазм представляет собой уникальный тип оргазма, возникающий вследствие стимуляции шейки матки. Этот вид оргазма характеризуется интенсивными сокращениями в области матки и тазового дна, которые ощущаются как сильные спазмы. Во время цервикального оргазма матка активно сокращается, опускаясь в нижний сегмент и присасываясь шейкой к верхней части влагалища. Чем интенсивнее эти сокращения, тем ярче и сильнее оргазмические переживания, испытываемые женщиной.

      Когда конвульсии жены затихают, Эраст медленно втягивает язык обратно в рот. Перекатывается на спину и шустро снимает трусы, чтобы лишний раз не демонстрировать свой изъян в другом месте – впрочем, Наташины веки сладко смежены. Член Эраста почти в три раза меньше его основного орудия любви и едва ли достигает семи сантиметров в состоянии боеготовности.

      Наташа ничего не чувствует, но ей хорошо и так, требуемое она уже получила. Через три минуты Эраст бесстрастно сливает.

      – Порадуешь меня сегодня своим божественным фандю? – спрашивает он, стремительно натянув боксеры.

      – Конечно, Дунечка, – она так называет супруга в честь Дункана Маклауда.

      – А потом можно сериал новый посмотреть. Я надыбал один, тебе понравится.

      Обычно Эраст смотрит два сериала одновременно: один в одиночестве, когда добытчица на работе, а другой они лицезрят вместе, вечером, серии по две-три. Для совместного просмотра он нашёл сериал «Банши», с хоумлэндером в заглавной роли; Наташе понравится, там главной героине отлизывают чуть ли не в каждой серии, а то и по два раза.

      – Хорошо, Дунечка, – говорит она и открывает счастливые светло-серые глаза.

      День оргазма

      8 августа, вторник. Великий, знаковый, светлый, радостный, добрый, светлый, знаменательный праздник: Международный день женского оргазма. День обещает быть солнечным, знойным, душным и пыльным, как Петербург Достоевского.

      Ранним утром, после мастурбационных, водных и косметических процедур, за чашкой чёрного кофе с «Житаном» без фильтра Аделаида Вронская набирает в вотсапе свою близкую подругу Аннабелу Райскую.

      – Даров, Белуга!

      – И тебе не болеть, Адуха!

      – На сегодня всё в силе?

      – Агась.

      – Зер гуд! – говорит Вронская. – Короче так, Белуг. С меня два ёбаря. Может, будет третий, но это не точно.

      – Третий про запас? – ухмыляется Райская.

      – Типа того. Он стрёмный, жуть. И мобильного у него нет, даже кнопочного. Связаться с ним только по электронной почте можно, а он пока не ответил, – говорит Вронская. – А у тебя с мужиками как?

      – Я всех ебарьков растеряла за год, буду одна.

      – Как? А твой растатушенный Есенин?

      – Он меньше всего подходит для таких вписок. Это раз. Он бы отказался и меня бы не отпустил. Это два. И я порвала с ним, это