Дракон и Буревестник. Нефритовое сердце. Том Белл

живости и прыткости, заключенных в дряблом обрюзгшем теле безволосого евнуха, можно было только позавидовать. На нем, как и всегда, был длинный халат цвета темной ночи, а в его руках по-прежнему сверкал зеленоватый камень трости. От стука металлического наконечника, что разносился среди стен залы, сжимались сами звезды на зачарованном небе. Он шагал неспешно, надменно, буравя супругу своего хозяина высокомерным взглядом.

      Кайсин ответила ему стальным холодом и презрением.

      Тейтамах улыбнулся.

      Кажется, ему доставляли удовольствие попытки девушки бросить вызов. Он остановился в нескольких шагах, громко стукнул тростью, и над вратами Башни вспыхнули огни. В больших лампах в виде изогнутых драконьих тел, обрамлявших стекло из хрусталя, зажглись огни. За ними одна за другой начали загораться другие, вереницей развешанные вдоль стен и между колонн. Зачарованное небо потускнело, и вскоре вся зала утопала почти в дневном свете.

      – Моя госпожа, – произнес Тейтамах с издевкой, хлестко, будто обращался к торговке с базара. – Прошу, хм-хм, прощения, что заставил вас ждать в темноте.

      Кайсин сжала спрятанные в рукавах кулаки. Она вспомнила данное себе обещание. Отступать нельзя. Вся ее дальнейшая жизнь пройдет здесь, в Нефритовой башне, а значит, ей предстоит бороться. За себя и те крохи гордости, что еще не отняли у нее.

      Биться, не зная жалости.

      Ни к себе, ни к кому-то еще.

      А омерзительного евнуха жалеть она точно не собиралась.

      – Я ожидала от вас большей учтивости. – Кайсин пошла в наступление. Внутри разгорелось приятное жаркое пламя, подогреваемое неизвестным чувством, с которым она еще не сталкивалась. – Хотя, наверное, не стоило. Простите меня, прошу. Из-за своего юного возраста и неопытности я часто жду от людей больше, чем они способны дать.

      Девушка с удивлением осознала, что ей понравилось наблюдать, как ехидная усмешка сползает с лица Тейтамаха и сменяется хищной гримасой. Слуги начали испуганно переглядываться. Кто-то украдкой улыбался. Кайсин поняла, что еще никто не осаживал наглого евнуха. Эта словесная перепалка напомнила споры ее отца с разными сановниками Императорского двора, свидетельницей которым она становилась много раз. Они проходили ровно по тем же правилам: уничтожь оппонента быстрее, чем он доберется до тебя.

      Быстрее, остроумнее и красивее.

      Кайсин еще раз мысленно поблагодарила отца за уроки, а вслух добавила:

      – Долго вы собираетесь морозить меня у дверей? Мне нужно привести себя в порядок после долгой дороги и отдохнуть. Я должна предстать перед супругом в подобающем виде.

      Тейтамах посерел. Его аура, до этого спокойная, обильная, застилавшая воздух вокруг тяжелым вязким дегтем, стала похожа на ручеек дождевой воды под бурным ливнем.

      – Слуги проводят вас, госпожа, – ответил он твердым голосом.

      Евнух развернулся и быстро зашагал прочь, сопровождаемый лишь парой солдат. Зеленый шар его трости почти погас, а движения рук стали