Рукопись несбывшихся ожиданий. Цена выбора. Элтэнно. Хранимая Звездой

мешала Ралгану сесть на коня и отправиться в путь. Последний разговор между друзьями и родственниками прошёл очень тяжело. Никто из них не хотел принимать точку зрения другого. У каждого была своя правда и своё видение, а потому не был уверен Ралган, что новая встреча не закончится новой ссорой.

      «И всё же я должен, – давила на верховного мага эльфов грустная мысль. – Раз Лютье написал второе письмо, я обязан выяснить отчего он так жаждет встречи со мной и отчего не пишет ничего о причине подобного. Не тот момент, чтобы ставить личное над святым долгом дружбы. Этот мир может вот-вот кануть в небытие, и если у меня есть возможность пройти через врата междумирья, то Лютье… Лютье будет вынужден остаться в своей башне до конца мира».

      Неприятное рассуждение придало решимости. Ралган спустился по винтовой лестнице, вышел на морозный воздух и направился в сторону поляны, где вольготно гуляли кони. Их радостное ржание по мере его приближения усилилось. Лошади поднимали копытами последний рыхлый снег в этом году, и часть снежинок оседала на их мордах.

      – Нам пора в путь, – с лаской погладив подбежавшего к нему жеребца, негромко сказал Ралган. – Мы отправимся в небольшое путешествие, друг мой.

      «В такой поздний час?» – будто вопрошали обеспокоенные карие глаза жеребца.

      – Да, я знаю, что вот-вот наступит ночь. Но на моём сердце лежит такая печаль, что мне никак не уснуть.

      Вряд ли конь понял слова эльфа, но животное любило своего хозяина. А потому жеребец ободряюще фыркнул и сделал поклон, как если бы приглашал Ралгана сесть на него.

      ***

      Вести разговор с двумя студентами одновременно было бы пустой тратой времени, а потому, едва Люций разрешил Антуану Грумбергу покинуть его кабинет, внутрь тут же вошла Мила Свон. При этом зашла она решительным шагом, глаза её нисколько не выражали вины из-за произошедшего.

      – Что вы так на меня смотрите? Я вам не враг, – сообщил Люций, прежде чем не сдержался от обвинения. – Это вы себя упрекайте. Проявили характер так проявили. Едва на публике замечание из-за дурного поведения получили, как, хоп, и строгий выговор уже в личном деле лежит. Аир Свон, вам вообще-то последние два до отчисления остались.

      – А то я не знаю, – огрызнулась девушка. – Знаю прекрасно, но этот десятый… Нет, мэтр Орион, нисколько я не жалею, что его получила!

      – Ещё пожалеете, – невесело предрёк он. – За произошедшее вся ваша группа наказана. Теперь до конца мая именно вы и ваши одногруппники в обязательном порядке будете по средам общественно полезными делами заниматься.

      – Эм-м, – нахмурилась Мила Свон, – а за что прочих-то наказали?

      – Так конкурс никто не отменял, а из-за вашего с аир Грумбергом проступка баллы этикета так вниз ушли, что вряд ли какая-нибудь другая группа опустится ещё ниже.

      – Пф-ф, что за бред? – возмутилась студентка. – Остальные нисколько не виноваты.

      – Согласен, но у администрации академии другое видение. Так что,